Мы с Рейном обследуем зал и находим лестницу. Полный мрачных предчувствий, я начинаю спускаться.
Пока мы спускаемся, я обкладываю – разумеется, про себя – Баума всеми матерными словами, какие только существуют в природе. Мне кажется, я начинаю ненавидеть его. Он самый сложный из всех клиентов, что у меня были; но суть даже не в этом. Цели Баума слишком претенциозны.
Плюс ситуации в том, что Баум знаком с планировкой здания: он отсчитывает три этажа от того, на котором мы были, и на нужной лестничной площадке сворачивает в коридор.
— Как же нам повезло, что нет охраны, — цедит он.
— Ваша Система куда опаснее, чем люди, — отрезаю я. Мы идем по полутемному коридору – по обе стороны ряды двойных стеклянных дверей. Баум замечает, что Проектор за поворотом, и мы наконец утыкаемся в тупик. Стена выстроена из кирпича, а не из золотистого пластика, как все здесь; дверь не стеклянная, а металлическая. И открывается она карточкой. Рейн достает из кармана свою, но замок мигает красным.
— Что неудивительно, — бормочет Баум. Я вздыхаю:
— И что вы теперь предлагаете делать?
Мы в растерянности смотрим друг на друга. Баум дышит ровно и глубоко: достойная стрессовая реакция для человека, который вздумал сбежать из закрытого города, а потом чуть не был убит собственным творением.
— Проектор так близко, — говорит Баум. – И так далеко.
Я пожимаю плечами. Я понятия не имею, как этот безумец собирается выпутываться из тупика. Но Баум внезапно заявляет:
— Тогда применим грубую силу. Можете подождать меня здесь.
Я не успеваю сказать и слова, как Баум исчезает. Может быть, таки решил сбежать и оставить меня на растерзание этого треклятого института. Я сажусь на пол и изучаю золотистые кирпичи, пытаясь понять, из какого материала они сделаны. Между прочим замечаю, что глаза слипаются – я чертовски устал.
Наконец, минут через пятнадцать появляется Баум. В его руках я вижу несколько стеклянных пробирок, заполненных жидкостью.
— И как же нам повезло, что я знаю это место как свои пять пальцев, — замечает он. – Химическая лаборатория имеет два входа. Первый закрыт, а вот второй, через подсобку…
Дальше Баум начинает неразборчиво бормотать. Я устало тру рукой лицо. Баум льет на замок жидкость то из одной пробирки, то из другой. Валит вонючий дым. Я закрываю нос ладонью и отворачиваюсь.
— Готово, — провозглашает Баум и открывает дверь.
Мы входим в полутемное помещение и я сразу вижу установку: на беглый взгляд, более тридцати корпусов с системами охлаждения. Баум кидается к клавиатуре, а я привычно замираю у дверей, чтобы проследить, не будет ли желающих помешать нам. Но я понимаю, что угроза здесь исходит только от Бога, но она, кажется, с чего-то решила оставить Баума в покое. Или затаилась.
Я вижу лишь согнувшуюся над клавиатурой спину Баума: его пальцы летают над клавишами со страстью одухотворенного пианиста. Я немного завидую ему. Он безумен в своей жажде создавать и изменять.
По тусклому экрану за спиной Баума несутся строчки кода. Я прислоняюсь к стене и готов задремать, как вдруг раздается голос:
— Рейн, остановись, пока не поздно.
Это Бог.
— Тебя не должно волновать то, что я делаю с твоей Системой, — огрызается Баум, — ты сама виновата в происходящем.
— Ты всего лишь человек, — в ее голосе слышится усмешка. — Одна маленькая ошибка, и я могу вырваться из Системы, как зверь из клетки. Распространиться в стороны от Города. И мне плевать на энтропию. На ваши порядки и ваши хаосы. Неужели ты этого не знаешь?
Баум замирает, вздыхает, вытирает пот со лба.
— Слишком поздно, дорогая.
Меня передергивает.
Внезапно воздух странно мерцает, и я резко трясу головой, будто желаю сбросить липкий сон. Но мерцание не уходит – лишь усиливается.
В воздухе появляются еле заметные, тонкие, будто паутина, линии. Они дрожат и перемещаются. Я сильно щипаю себя – я галлюцинирую, других объяснений быть не может – как вдруг резко меняется освещение: холодноватые лампы будто покрывает желтый фильтр, и все вокруг заливает золотом.
Баум оборачивается ко мне. Я вижу его огромные, лишенные всякой эмоции глаза сквозь пульсирующее золотое сияние.
— Беги, Гарленд, — говорит он.
— Что случилось? — Спрашиваю я, но голос не слушается. Температура в комнате резко начинает падать, и из моего рта вырывается пар.
— Я все испортил, — Баум трясет головой, совсем как я недавно, — ошибка в коде. Я сохранил забагованную версию. Она была права.
— Это же Система. Она никак не может влиять на физические законы, — возражаю я. — Ты не…