В то же время Александра Баркова помогает отграничить истинно народные представления о растениях от более поздних наслоений, связанных с дворянской культурой. Новогодняя елка, которую еще литераторы середины XIX века справедливо называли «премилой немецкой забавой», для русского крестьянина не просто не несла радостных коннотаций, но и была деревом опасным, иномирным. Сколь ни велико искушение найти связь между венками из красных роз, популярными у русских дворянских невест в XVIII веке, и традиционными купальскими венками, экскурсия по розарию отнимет надежду на такое соответствие, зато разочарование будет с лихвой компенсировано повествованием о сложном пути, пройденном розой в отечественной культуре. Черный траур — также позднее заимствование, пришедшее вместе с европейской культурой, хотя еще при Петре I и народное, и дворянское траурное платье было синим, в полном соответствии с изложенными в этой книге сведениями о негативном восприятии синего цвета и откровенной неприязни к невинным синеньким цветочкам. Да и в целом традиционное общество цветы не жаловало, так что не стоит представлять русскую крестьянку в цветастом платье или шали, ведь почти все флоральные мотивы (так же, как и манера держать букеты в жилом помещении), были позаимствованы из городской культуры на рубеже XIX и XX веков.
Не забыт и один из главных городских мифов о природе — «природа добрая», как именует его сама Александра, неоднократно развенчивая этот тезис. Мы, современные горожане, считаем туристический выезд в лес или горы благом, страдаем разве что от комаров и сбоев в работе GPS и напрочь забываем, что человеку традиционного общества дикая природа несла множество опасностей, и не просто так «натура» и «культура» на латыни оказались антонимами. Кстати, именно культура — вернее, одежда, как ее продукт, — позволяла, с точки зрения крестьянина, обуздать натуру-природу и обитающих там духов местности, например избавиться от козней лешего, переобувшись или вывернув армяк наизнанку.
Достаточно ли всего вышеизложенного для доказательства теоремы о неразрывной связи специальной одежды и прогулок по садам и паркам? Вероятно, да, но добавим еще одно волшебное измерение — шаманское, где наряд становится способом связи с магическим, а также служит оберегом от недружественных человеку сил. Дело ведь не только в «праздничности» события, подразумевающем с точки зрения народной культуры особую одежду, некую маскарадность и выход за привычные границы, все то, что автор книги называет «быть не тем, кто ты в обыденной жизни». Повседневная одежда сливается с телом, создает привычный комфорт; праздничная вынуждает постоянно помнить о себе, тем самым помогая физически ощутить важность и выделенность момента. Но не менее важны и наши глубинные представления о соответствии образа обстоятельствам, лучше всего выраженные фразой Гюстава Флобера о том, что без широкого рукава жест благословляющей руки выглядит нелепым. Костюм проводника, объясняющего, как устроен мистический срез реальности, должен отражать и мистические представления о мироустройстве. Сколь бы рациональны мы ни были, как бы ни хотели отмахнуться от «суеверий и побасенок» о чудесных шапках-невидимках, волшебных туфельках, дарующих силу перчатках и приносящих удачу поясах, эти образы продолжают жить в коллективном бессознательном, они аффективны и притягательны, они вызывают мгновенный чувственный отклик, а потому вещи перестают быть просто вещами и становятся знаками, маркирующими ситуацию как особенную, сакральную, противостоящую профанному, рутинному течению жизни.
Платье «Хаддон-холл». Фотография Светланы Шаманиной.
© Шаманина С., фото, 2025
Японский дизайнер Реи Кавакубо однажды сказала: «Вам нужно время от времени надевать что-то мощное, и это может вызвать странные ощущения. Вы осознаете ваше существование. Когда вы надеваете противоречащую “общепринятому” одежду, вы можете почувствовать, как растет ваша смелость. Одежда может освободить вас».
Пока посетители экскурсий Александры Барковой уносят домой новые знания, а также необычные желуди североамериканского дуба, те, кому придется довольствоваться только их описаниями, не должны чувствовать себя обездоленными. Пусть желудей им и не достанется, зато подробный рассказ о становлении индивидуального стиля автора может стать руководством к действию и первой ступенькой на пути к формированию собственного необычного гардероба.