Январёв Леонид Иванович
Нп Зачем богу дьявол к 2
НОЧНЫЕ ПТИЦЫ. ЗАЧЕМ БОГУ ДЬЯВОЛ?
Книга 2
ЧЕЛОВЕК ЧЕЛОВЕКУ...
***
"Человек человеку бог". (Л. Фейербах)
"Человек человеку... как бы это получше выразить - табула раса. Иначе говоря - все, что угодно. В зависимости от стечения обстоятельств". (С. Довлатов)
"Бог - ради человеков, чтобы их просветить, дабы поняли сами, что они - это скот и только". (Соломон)
***
- Приехали. - Николай слегка подтолкнул задремавшего Никиту.
Ночная безлунная, подоблачная тьма. Никита, поёживаясь, всматривался в темноту. На ум пришло - конец географии, конец истории. Да, конец всему. Странно, что они ещё живы и зачем живы? А, может быть, и не живы. Но и не мертвы. Застряли в разрыве пространственно-временного континуума.
- Как в жопе у негра! - ответил на свои мысли Никита.
- Посиди в машине. - предложил Николай.
Никита отрицательно мотнул головой:
- Вдруг ты заблудишься без меня.
Беззлобное нахальство спутника не напрягало Николая, наоборот - отвлекало от тяжёлых мыслей. Осознание катастрофы приходило постепенно: настоящее болезненно вытягивало душу из прошлого, которого уже нет, но в котором осталась вся жизнь. А Никита заноза то ли в сердце, то ли в заднице, сразу не разберёшь, и поэтому постоянное напоминание - несмотря ни на что, жизнь продолжается.
Автомобиль стоял у длинного, бетонно-стеклянного двухэтажного здания в глубине небольшого парка, сделанного под лес. Здание и парк терялись в темноте. Рукотворность окружающей природы проступала лишь при свете дня. Где вы видели естественный лес с деревьями, посаженными как бы в случайном порядке? Настоящий лес не случаен и гармоничен, искусственный - нарочит и похож на запущенную клумбу. Никита в таких тонкостях не разбирался: в темноте деревья показались ему вековыми, а здание - зловещей избищей, присевшей на свои куриные ножищи так, что их стало не видно.
Николай шёл впереди, а Никита за ним как юный пионер за своим вожатым. Учитывая опыт последних дней, вероятно, им предстоит победить Бабу-Ягу, а потом и Змея Горыныча. В здании темнота поплотнела до непроходимости, но Николай шёл уверенно без фонарика, словно у него во лбу третий глаз, ясно различающий все подробности мироустройства в любой обстановке. Никита вынуждено ухватиться за рукав всё видящего.
- Лестница. - предупредил Николай: - Вниз.
Не иначе, в Преисподнею! Никита с опаской переставлял ноги на ступеньки. Лестница не крутая, но в два пролёта. Доведись выбираться обратно по темноте - только на четвереньках.
- Стой здесь. - приказал Николай и, не дожидаясь ответа, пропал.
Ждать пришлось неизвестно сколько. В темноте и время тёмное. Темнота - враг. Темнота - страх. Время работает на смерть, отнимая у жизни мгновения, часы, годы. Время в темноте - это кризис реальности. Обостряется слух и ловит звуки, которых может быть нет. Нервы оголяются и вздрагивают при каждом вздохе, как от прикосновения. Чувствительность растёт до предела, который она не может преодолеть, но и удержаться на котором не может, и внезапно исчезает. Это смерть и конец времени. Только темнота без времени, без ужаса жизни.
Зажглось тусклое аварийное освещение и отдалось в мозге колкой вспышкой. Гроб темноты открылся. Ещё мгновение Никита стоял ни жив, ни мёртв, а когда душа в тело вернулась, оказалось, что он находится у дверей лифта.
Вернулся и Николай, набрал на вмонтированном в стену пульте код, двери лифта открылись.
- Ты видишь в темноте? - апатично поинтересовался Никита, не рассчитывая на ответ.
- В основном слышу. - посчитал нужным объяснить Николай.
- Я так и думал! - оживился Никита: - Ты Бэтмен!
- Ты бываешь серьёзным? - скорее упрекнул, чем спросил Николай.
- Если всё, что происходит - это серьёзно... - Никита задумался: - То я сумасшедший!
Да, хорошего мало. Но худшее впереди. В этом Николай не сомневался. Впереди борьба за выживание, безжалостная, беспощадная.
В Лаборатории Николай чувствовал себя дома и в настроении. Никита не удивился обстановке: как и должно быть - логово Бэтмена! Попробовал расспросить Николая, что к чему и почему? Нарвался на отговорку, мол, длинная история. Можно подумать, они куда-то спешат!
В наземной части здания до печальных событий размещались канцелярские и вспомогательные службы обширного городского управления ФБС: научно-промышленная зона в основном состояла из секретных объектов, за которыми требовался неусыпный контроль. Лаборатория находилась под землёй и была серьёзным инженерным сооружением, способным выдержать ядерную атаку. Но это не бомбоубежище в прямом смысле, так как для гражданских, чудо надёжности не предназначалось. Часть помещений находилась на консервации до первой волны эпидемии. Большой объем работы после Серой смерти вынуждал к казарменному положению, к тому же появилось много новых людей, которых срочно негде было разместить, а так же привезли дополнительное оборудование и выставили специальную охрану. После расконсервации оказалось, что собственно Лаборатория, лишь одна треть всего подземного помещения.
Приведение в боевую готовность включало и полную автономизацию: вода из артезианских скважин, накапливаемая в титановых баках, могла не портиться в них годами и десятилетиями; мини-электростанция и два подстраховочных генератора позволяли запитать электричеством небольшой городок. Сразу же были обновлены продуктовый и вещевой запасы. Быт, организованный без излишеств, включал всё необходимое для жизни на казарменном положении. Остались незадействованной только кухня, потому что в наземной части здания была неплохая столовая.
Первым делом хотелось смыть с себя почти недельную грязь странствий. Увидев душевой отсек, Никита пофантазировал вслух о том, как хорошо будет друг другу спинки потереть. Но ему не свезло. Николай, не предупредив, пошёл мыться первым и закрыл общую дверь. Никита тыркнулся, но безрезультатно. Пришлось смириться. На сон Николай отправился в свою обжитую подсобку, оставив Никиту в комнате на пятнадцать коек. Только две кровати на выбор были со свежим постельным бельём. В одной из них, взгрустнув, Никита, ещё раз после душа, сладко помастурбировал перед сном. Слово "мастурбация" ему нравилось больше, чем родное "онанизм" и вульгарное "дрочка".
У человека, который не знает день или ночь на дворе, жизненный ритм меняется: сутки становятся понятием условным, они могут длиться и двадцать четыре часа, и тридцать часов, и сорок восемь часов. Бодрствование и сон сменяют друг друга, увеличиваясь. Никита выбился из двадцати четырёхчасового цикла сразу: в первый день проспал неизвестно сколько. Николаю сначала это показалось на руку.
Встав, неизвестно когда, Никита нашёл Николая в Лаборатории.
- Чай, кофе. - предложил Николай: - Сам нальёшь или тебе в койку.
- Что-то ты разговорился. - съехидничал Никита: - Боюсь, это дурная примета.
Чай, кофе, хлеб с маслом, колбаса, сыр. Никите хотелось сразу всего. На его радость хозяева, покидая Лабораторию, оставили на аварийном электропитании бытовые помещения, поэтому в холодильниках ничего не пропало.
Чтобы занять Никиту, Николай, отложил в сторону разобранный прибор, с которым возился, и вывалил на соседний стол целый ящик DVD с фильмами, предупредив, что не все с переводом. Эта коллекция собралась постепенно: не всегда было вдохновение на работу, поэтому иногда сотрудники переживали трудовое расстройство в отвлечённых занятиях.
- What a mess! This is a problem! - ответил Никита, перебирая диски: - J'esp?re que je vais traiter. Parlez-vous fran?ais?
Удивил. Николай не ожидал такой образованности рядом.
- У меня бабушка француженка. - объяснил Никита: - Английский - куда от него денешься, если ты не пень? Слушай, а порнуха есть?
- Вряд ли. - предположил Николай.
- Спорим, что есть? - Никита хитро прищурился: - Не может не быть! На душ вместе спорим?
- Отстань. - Николай закрыл тему и продолжил прерванное занятие.
Наконец Никита выбрал фильм для души, который так толком и не успел посмотреть раньше - несколько дисков с сериалом "Зловещие мертвецы". Показал их Николаю, тот не нашёл слов, чтобы прокомментировать, очевидно, дурацкий выбор.