Лена открыла глаза — нет ни поля, ни солнца, ни страшного Миная. Перед ней медсестра со шприцем и запахом спирта:
— Доброе утро! Давайте попку.
С трудом повернувшись на правый бок, больная потянула со спины одеяло. Сестричка задрала ночную рубашку на ней — холодное прикосновение, резкий шлепок, и «вот и всё, подержите ватку. Вас опять мучили кошмары? Вы стонали во сне!».
— Да! Опять! Всё так реально! Мои ноги и руки исколоты соломой, — Лена поднесла к глазам гладкие узкие ладошки с длинными пальцами: — Ничего нет!
Она потрогала под одеялом живот (не болит!) и попросила:
— Вы скажите доктору.
Из коридора послышалось громкое «все на завтрак!» — соседка метнулась на зов. Медсестра, захватив пустой шприц, покинула палату, и Лена осталась одна. В дверь заглянула пожилая санитарка:
— Милая, что не идёшь завтракать? Вставать нельзя, или не хочешь?
— И то, и другое, — вяло улыбнулась Лена, без аппетита кусая твёрдое яблоко.
— А может, тебе манной кашки принести или маслице на хлебушке?
— А чай есть?
— Так я несу?! — с готовностью отозвалась добрая женщина и через пару минут заботливо кормила «бедную девочку», усадив её повыше.
Глава 7. И снова сон о Радуне
— Не грустите, вы скоро будете дома, — заговорила Лена с соседкой — та печально смотрела в окно.
Женщина тяжко вздохнула, прежде чем обернуться:
— Некому меня забрать. Врачи сказали, что за мной надо ухаживать, поэтому не выписывают!
— У вас же есть сын и сноха! Они вас и заберут, — успокаивала Лена.
— Так они писали, что не могут: у них там работа, начальство не отпускает. Да и дорога долгая, и много денег надо, — будто оправдывалась женщина.
— Они уже едут, так что скоро будут здесь.
Соседка обошла койку и села лицом к Лене.
— У меня сын хороший! Только вот далеко уехал по работе, там и жену нашёл. Теперь я живу одна, — она подняла голову и удивлённо спросила: — А как ты угадала, что у меня есть сын? Я вроде не рассказывала.
— Даже сама не знаю. Вдруг увидела, как вы здесь обнимаете молодого мужчину. Я поняла, что это сын ваш. Невысокий такой, с короткими светлыми волосами. Да? Гладите его руку, называете Павлушей. Но он не один. С ним ещё молодая женщина. Лицо у неё круглое, симпатичное, на носу много веснушек. Она немного полновата. А потом их увидела в купе поезда: Павел читает газету, а Вера раскладывает на столике еду. Да, вас хочу предостеречь: нельзя вам больше работать на кране. Ведь вы упали, когда поднимались наверх? Хорошо, живы остались. Это вам предупреждение: если не поменяете работу, погибнете. Сделайте выбор… Анна Петровна, кажется?
— Павловна, Анна Павловна, — механически исправила женщина, пораженная информацией.
Бледная девушка с забинтованной головой неторопливо продолжала:
— Тем более, скоро у вас появится внучка. Вот и понянчитесь! Вам нельзя работать на кране, лучше помогите молодым родителям.
— Неужели правда? Вера беременна? А почему они скрыли от меня? — соседка приложила руки к зардевшимся щекам. — Так когда малыша ждать?
— Через восемь месяцев — ваши-то ещё об этом не знают.
— Не понимаю, как это у тебя получается, но ты угадала. Я и вправду поднималась на свой кран, и как-то нога подломилась и не попала, окаянная, на ступеньку. Бр! Даже сейчас страшно вспомнить! Хорошо, до земли было метра четыре. А если б до кабинки добралась, так и костей бы не собрали. Теперь и сама наверх не полезу. А ведь шестнадцать лет на кране проработала… Мужики из бригады боялись высоты. Меня уважали… Называли «нашей орлицей». Теперь нет орлицы… Осталась только курица.
Женщина призадумалась, затем спросила:
— А тебя, я слышала, Леной зовут?! Ты во сне всё плачешь и стонешь. Так сильно голова болит?
— Голова сейчас почти не болит — мне укололи обезболивающее. А во сне плачу? Так со мной такое происходит, что впору вешаться!
— Что ты! Что ты! — забеспокоилась Анна Павловна. — Разве можно так говорить? Вот ты попала в аварию, но осталась жива! Операцию хорошо сделали. Скоро на поправку пойдёшь. Всё будет хорошо! Стоит ли из-за снов так переживать? Мало ли что кому приснится! Не убивать же себя каждый раз, как кошмар привидится!
— Вы, наверное, правы. Из-за снов ещё никто не убивал себя! Только я как будто не сплю, а живу другой жизнью. Ну, как вам это объяснить? Я перемещаюсь в какую-то другую реальность. Там меня мучают, заставляют выполнять тяжёлую работу, — и уже чуть слышно добавила: — Насилуют каждую ночь.
— Боже мой! — испугалась Анна, с подозрением глядя на странную соседку.