-Ага, я уже давно отложила несколько пластинок с любимой группой, — она резво очутилась рядом с одним из стеллажей, заставленным кассетами, дисками и музыкальными журналами. — Сегодня, наконец-то, послушаем их все.
Бережно сдвинув стопку крупных глянцевых обложек, ее руки через силу, но с явным рвением подняли небольшую, хотя увесистую стопку виниловых пластинок. Я спохватился, зажав свою «добычу» локтем, попытался помочь ей с грузом, вот только она отмахнулась, мол, мой трофей и я сама его унесу. Зная ее, лучше даже и не пытаться.
Довольно переглядываясь, мы выскочили из магазина и неторопливо побрели все по той же улице с разноцветными домами, в районе которых гуляли только пять-десять человек, сегодня от чего-то местным жителям совсем не желалось гулять. Что очень странно. Я, честно признать, никогда прежде не посещал подобные места, да и, на самом деле, вообще мало путешествовал. Только дом, учеба, работа, изредка на природу подальше от населенных пунктов и раз в год, если повезет, на море, в родной поселок. Конечно, приходилось бывать и в некоторых других городах страны, но города, хотя бы близко похожего на тот, по коему сейчас ступали наши с Ней ноги, я не встречал. Молодая, сделанная не для того, чтобы сделать, а ради радости глаз, восхищения и эстетического экстаза архитектура всех здешних зданий неестественно выделяется среди тех же самых построек других провинций. Там все разрушено, брошено, овеяно безнадёгой и тоской, обтянуто брезентом с фальшивым рисунком живого фасада. Мне сейчас просто не верится, что нетронутые людской жадностью оазисы до сих пор смогли сохраниться. Надолго ли их хватит?
Тем временем нашей целью, спонтанной точкой маршрута стало огромное, на фоне окружающих его крохотных домиков, здание гостиницы. Я только час назад вышел с поезда, мне точно не помешала бы личная койка и теплый душ.
Отмечать завораживающую красоту внушительных колонн, блестящих окон, арок и выточенных фигур уже кажется лишним — слишком часто за сегодня я восторгаюсь, слишком помешано вглядываюсь во все эти мелочи. Ну и что, что такого я больше нигде не увижу? Подумаешь. У меня есть моя персональная Красота, она идет рядом со мной и, приметив мою дикую реакцию на повседневные для нее виды, еле заметно хихикает.
Ее пластинки вот-вот выпадут из всей охапки, квадратные плоские коробки так и норовились выскочить друг из друга, но Она настырно удерживала эту огромную, по сравнению с ней, стопку. К счастью, перед нами скоро оказался ресепшен, послужив отличным местом, чтобы взвалить на нее довольно неудобную ношу. Безликая девушка за высоким столом поприветствовала нас и проводила в мой на сегодняшний день номер, мы сразу же оказались внутри, фанатично ища одного: граммофона.
И он тут был — величественно стоял на вязаной скатерти дубового комода. Я подошел к прикроватной тумбочке, уложил на ней свой плей-лист и уселся на краю кровати, обернувшись на свою спутницу. Та увлеченно читала текст на коробке с пластинками.
-Ну что, включа… — начал было я, но Она плюхнулась рядом и нетерпеливо положила свои нежные ладони мне на плечи.
-Ты первый, — настойчиво произнесла она.
-Ну, как скажешь.
Я взял одну из пластинок, подошел к граммофону, поместил грампластинку и, откинув тонарм, пустил его иглу во вращающийся диск. Посреди тишины раздалось мягкое шипение, которое вскоре сменилось ровно нарастающей мелодией. Тогда я вернулся в кровать, удобно разместившись у Нее на коленях. Она была красива под любым ракурсом, даже снизу вверх, ее бездонные васильковые «зеркала души» с заботливой улыбкой глядели на меня, и ее рука плавно вошла в мою шевелюру. Я слышал, как нерасторопно бьется ее сердце, как мурлыкал ее животик, это все воспринималось частью музыки, и вопреки всем биологическим заморочкам мне нравилось это слушать. Песня на удивление очень чисто разлилась по воздуху, а исполнитель, словно черпал слова из недр моих фантазий. Мелодия сладко левитировала, отправляя нас в невесомость, мы с Ней уже не лежали на прохладной и мягкой постели, а нежились на пляжном покрывале, на берегу шепчущего моря, закрываясь кепкой от слепящего солнца.
Принцесса и море, моя муза, ты в доле Мы напишем историю словами на песке Беглецами от кого-либо до рая Меня манит красота твоя, надо бы успеть До заката кров сколотить Звёзды с неба собрать и тебе подарить Дров нарубить, ночью оберегать сон Я по уши в тебя влюблён… Я по уши в тебя влюблён… Я по уши в тебя влюблён… Ночью оберегать сон, Я по уши в тебя влюблён…
Мы сидели на влажной скамейке, которую покрыл каплями прозрачный, моросящий дождь. Нам в лица дул свежий ветер, развевая Ее волосы, как ткань победоносного флага, и моя олимпийка, чуть великовато сидящая на ней, еле слышно шелестела. В сотнях километрах от нас, над морем в горизонте, не прекращая, мигали огни молний, и сидеть здесь становилось, честно говоря, опасно. Порывы сильного ветра могли просто унести нас вместе со скамейкой, да и меткую молнию никто не исключал... Но нам было так хорошо и спокойно. Я готов стерпеть абсолютно все, что угодно, когда ее голова мирно лежит у меня на плече, а мою ладонь греет ее теплая хрупкая ручка.