3.
Вика всю ночь просидела в полумраке, сжимая голову безжизненного профессора на своих руках. Она пожертвовала рукавом своей рубашки, ради того, что бы остановить кровь на его голове, и стереть ее с лица.
На рассвете она отключилась, окончательно лишившись сил.
Иван пришел в себя, когда солнечные лучи назойливо светили ему в лицо. Голова болела так, что казалось, он просто сойдет с ума.
Превозмогая боль, профессор, наконец открыл глаза и уставился на свою спутницу. Ее лицо, умиротворенное во сне, казалось даже красивым. Мужчина попытался сесть, но головокружение и жуткая тошнота остановили его, зато разбудил студентку.
- Иван Сергеевич! – увидев, что он пришел в себя, она от облегчения разрыдалась, и тут же прильнула к нему, обнимая, - Я думала, они убили вас!
- Ладно тебе, Самсонова. У меня, как у кота, девять жизней, - он болезненно закряхтел, и девушка тут же отстранилась.
- Давайте, я помогу вам сесть, - проговорила она, и тут же предприняла попытку выполнить свое предложение.
Медленно, очень медленно, они исполнили задуманное, и теперь профессор сидел у стены, опираясь на нее спиной.
- Пить хочется, - говорит он, оглядывая их подвал и длинные полоски света, пробирающиеся в подпол сквозь щели в досках пола.
- Думаете, они нас убьют? – помолчав, тихо спрашивает Вика.
Иван смотрит на студентку и тяжело вздыхает. Ее внешний вид наводил на другу страшную будущность для девушки. Голые руки и ноги, распущенные волосы.
Профессор тянется к ее локону и извлекает от туда соломинку, откидывает ее в сторону, и мрачно говорит:
- Не исключено.
Вика отворачивается и подтягивает к себе сбитые коленки. Она избавилась от колготок, и сапог, от рубашки ее остался только один рукав. Красные от слез глаза отрешенно смотрели в пустоту.
- И что же нам делать?
Ответить он не успел. Снаружи послышалась какая-то возня, выстрелы и даже взрывы. Профессор и студентка крепко прижались друг к другу, Иван накрыл ее голову собой, не желая вновь шокировать бедную девчонку. Потом все внезапно стихло и началась зачистка периметра, но это он поняли уже после.
Люк в их подвал распахнулся, и внутрь заглянул военный, в каске и маске скрывающей лицо.
Осветив лица пленников, он что-то сообщил в рацию, и спустился к парочке, без лишних разговоров стал выталкивать их наружу, и дальше, в открытый грузовик, где были другие пленники, женщины и дети.
При свете дня Вике стало понятно, что они где-то в арабской стране. Женщины в длинных нарядах с покрытыми головами, мужчины тоже. Дети – невероятно худые, и грязные.
И они – двое белых иностранцев.
Под палящим солнцем их куда-то везли. Иван сжимал руку Самсоновой, но говорить им между собой не разрешали.
Спустя несколько мучительно долгих часов они достигли палаточного городка. Здесь стояли военные, но их страну понять было сложно. Говорили они по-английски, но были тут и арабы и африканцы, и даже украинцы. Никаких опознавательных знаков на форме или технике не было. Хотя, Иван конечно понял, что это скорее всего блок НАТО.
Всех пленников повели в какой-то сарай, а Вику и Ивана – в палатку в стороне.
Это был что-то вроде штаба, здесь было много людей и очевидно, старший по званию. В центре палатки стоял раскладной стол и были раскинуты карты и какие-то чертежи. При виде гостей, рядовой молча их закрыл, пряча от глаз гостей.
- Кто такие? Откуда? – спрашивает главный по-английски.
Луговой спешно отвечает, по-русски.
- Русские мы, русские.
Самсонова напряглась. Ситуация в мире в последнее время такова, что их не очень жалуют в мировом сообществе.
- Русский? – удивленно повторил военный, русскими словами, но с жутким акцентом, - Здесь?
Впрочем, как известно, любознательность русского туриста – неутомима. А порой, даже – опасна для них самих.
- Как зовут? Документы, - военный тянет руку, желая получить удостоверения их личностей.
Вика смотрит на Ивана и качает головой, понимая, что они в очередной ловушке. Ведь документы и все личные вещи остались в самолете.
- Иван Луговой, профессор в университете, - название универа он называет торжественно и с придыханием, на чистом английском языке, - Это моя .. кхем.. любовница и студентка, Виктория Самсонова. Мы летели в Египет, что бы отдохнуть от холодной Москвы, но самолет упал. Нам чудом удалось выжить, и..
Вскинутая рука военного останавливает словесный поток Ивана, пока рядовой осматривает Вику с долей удивления.
- Проверим, - говорит главный, - дайте им одежду, воду и еду, - скомандовал вояка и рядовой, послушно кивнув, увлек парочку за собой.
- «Пошла на пересдачу. Пожелай мне удачи», - в слух прочитал смс-ку дежурный в полицейском участке, глядя на Аню, как на дуру.
Аня, испуганная и взъерошенная, готова была в глотку вцепиться проклятому «мусору», что вел себя так пофигистично! Это же жизнь человека!
- Вы понимаете, она никогда просто так не пропадает, - пыталась говорить Аня спокойно, но голос ее предательски дрожал, от плохо сдерживаемой злости.
- Ее вещи на месте? – не дослушав, спрашивает дежурный.
Грузный мужчина слегка за сорок, с проплешиной на круглом темени, стыдливо прикрывающий ее фуражкой доблестной полиции.
- Кажется, на месте. Я не знаю, особенно не проверяла. Она же на зачет пошла. Зачем ей собирать вещи?
- Зачет?
- Да, у профессора Лугового.
Дежурный снова сдвинул свою фуражку, нахмурив брови, почесал лоб, и тяжело вздохнул.
- Наверное, ваша подруга вас обманула. Профессор Луговой не мог принимать у нее зачет двадцать шестого, - проговорил он.
Аня удивленно вскинулась, дерзко вскинув подбородок.