Кажется, он настырно требует, чтобы я наконец-то перешла на питание – «пора есть за двоих».
— Тогда до встречи, — одобрительно улыбается и складывает вещи со стола в небольшую кожаную папку.
— До свидания, — встаю из-за стола и ощущаю облегчение во всём теле – слишком засиделась.
Не успеваю коснуться кожей ладони дверной ручки, как застываю посреди аудитории.
— Я рад, Максимова, что тема по моему предмету досталась именно Вам. Уверен, что из этого получится отличный проект.
Слишком неожиданно, и сперва слова озадачивают.
Что скрывать – мне часто говорят что-то приятное, что можно определить под словом «лесть».
Но здесь другое. Его голос звучит без толики фальши. Слишком искренне, отчего губы невольно растягиваются в смущённой улыбке, которая, чёрт возьми, совершенно мне не присуща.
— Да, я тоже рада, — бросаю напоследок и быстро ретируюсь за дверь.
Часто натыкаюсь на мысль, что всё происходящее в нашей жизни – к лучшему.
Например, если бы сейчас я не переживала расставание с Костей, то вторая часть моего проекта вызвала бы озадаченность. Я точно не смогла бы справиться с ней на отлично никак.
Всё потому что раньше я только в голове могла предположить, что такое расставание с близким человеком.
Предполагала, что всё в этой жизни можно пережить и взять эмоции под контроль.
Не понимала знакомых, которые уходили после расставания в настоящие депрессии и обращались к психологам и даже к психотерапевтам.
Оказалось, что стоит лишь однажды оказаться на подобном месте, чтобы понять, насколько заблуждался во всех своих умозаключениях, вся сила воли и характера тут же машет ручкой напоследок, потому что даже она не может справиться с ядерной дозой боли, саднящей в груди.
Гордость.
Кажется, в данном случае меня спасает только она. Иначе давно бы поверила во все слова Кости и продолжила наши отношения, предпочитая забыть о произошедшем, как о страшном сне.
Ну вот, а мама говорила, что от моей твердолобой упёртости и королевской гордости никакого толку нет.
Первым делом бегу в буфет.
Естественно, он закрыт в такое позднее время, но это и вовсе не то, на что я рассчитывала.
Прямо возле двери в буфет находится автомат с напитками и едой.
Выбираю бутылочку минеральной воды и пирожок с картошкой.
Надеюсь, испортиться за день он не успел.
Сама для себя подмечаю, что меня совершенно отвернуло от сладкого.
Вот хоть убей – смотрю, и ничего не хочется.
Раньше бы, не сомневаясь, предпочла шоколадный батончик пирожку, который уже держу в своей руке.
Холодный, конечно. Зато безупречно вкусный. Или же мне так кажется из-за сильного голода.
Наедаюсь слишком быстро. Мне хватает половины съеденного и полбутылки воды.
Планирую ещё успеть на автобус, поэтому быстро мчусь на улицу.
Охранник пугается, когда я проскакиваю мимо – видимо, не часто здесь кто-то так долго задерживается.
На свежем воздухе уже становится слишком морозно. Настолько, что я невольно обхватываю тело руками и ускоряю шаг.
Пора переходить с кожанки на осеннюю куртку.
Ну, или попросту не задерживаться в университете настолько долго, как сегодня.
Я лечу так быстро и слишком сосредоточенная на своих мыслях, что совсем не замечаю, как из-за поворота прямо на меня выруливает машина.
Господи.
Сердце уходит в пятки, когда водитель резко бьёт по тормозам.
Даже в эту секунду понимаю, что иду в неположенном месте. Здесь ведь расчерчен пешеходный переход, как раз для того, чтобы избежать подобных случаев.
— Максимова, совсем с ума сошла? — с машины выскакивает злой и испуганный Матвей Мирославович, и мне становится ещё более неловко.
Вот уж не повезло малышу с родителями. Одна переходит в неположенном месте, другой едва не сбивает.
— Простите, — виновато закусываю губу и немного пячусь назад.
Что ещё скажешь?
— Могли просто попросить, чтобы я подвёз, совершенно не обязательно бросаться под колёса.
6
Стою, едва опешив, но тут же беру себя под контроль.
Очевидно ведь, что Матвей Мирославович ловко пытается избавить меня от шока. Он определённо ощущался каждой клеточкой моего тела ещё пару секунд назад, а теперь мне хочется совсем другого. Например, любым способом стереть самодовольную ухмылочку с лица Матвеева.
— Да ладно Вам, — махнув рукой, отражаю его мимику на собственном лице. — Напротив. Не стоило меня давить, если не придумали другого способа предложить подвезти. Проще нужно быть, Матвей Мирославович. Проще.