Бабкины сказки. Но как иначе, если гуси-лебеди, уносящие сестрицу, родом из тех же баек?!
Царь выслушал рассказ хмуро, но сдержанно: по его лицу всегда было непонятно, что на уме. На служилых ожидаемо ругаться не стал, не таков он человек, отпустил с миром, а вот Северьяну кивнул задержаться.
— Ты-то, Север, что думаешь о пропаже сестры? Что Елисей случайно с ними увязался — это ясно, а она-то зачем могла понадобиться?
— Думаю, связано это с «тем — не знаю чем», — признался он. — Северина там поломку нашла, чинила всё это время, а тут я в дом после её пропажи заглянул — вещица собрана. Починила, видать завести попробовала. Чего её потом на улицу понесло? Не дома ведь схватили!
— Да уж наверняка, — пробормотал царь, ещё больше потемнев лицом.
— Царь-батюшка, ты, никак, знаешь об этом что-то? — нахмурился витязь.
— Я вообще много чего знаю, — ворчливо откликнулся Владимир. — Да что уж теперь скрытничать, пожалуй, только тебе сестру с царевичем и выручать, — усмехнулся он, грустно и как-то недобро.
— Я вроде и согласен, но… Не томи, богами прошу!
— Не божись, пригодится ещё. Ты про Кощея что знаешь?
— Ну… Все мы сказки в детстве слушали, — отозвался Северьян осторожно, с подозрением. — Или то не сказки были?
— Да как знать. Одно я тебе точно могу сказать: Кощей — не выдумка, а гуси-лебеди — его слуги.
— Бабы-Яги же…
— Про ту ничего точно не знаю, а вот о Кощее сведения надёжные, записи предков. В былые времена он больше куролесил — и моры насылал, и землетрясения устраивал, и пожары, а с годами всё это его вредительство сошло на нет. Одно теперь осталось, известное доподлинно: девиц ворует. Порой даже, говорят, возвращает, притом как в сказке — с приданым. Уж зачем ему девицы нужны — этого никто не знает, потому что возвращаются без памяти и внятно объяснить, где были, не могут. Вроде без приплода, но сам понимаешь, иную причину, на кой они ему понадобились, придумать сложно. Хоть он и Кощей, но мужик всё-таки.
— А где этого Кощея искать, твои предки говорят? — выцедил Северьян.
— Не скрипи на меня зубами, — недовольно зыркнул царь. — Самому погано. Северина ему хоть живой нужна, а сын мой без надобности.
— Прости, царь-батюшка, о сестре тревожусь, оттого язык мелет, — искренне повинился он. — Учитывая Северину, боги знают, что она отчебучит, украденная! А Кощей, если сказки о нём не врут, такого не спустит… Елисею я зла не желаю, знаешь же.
— Знаю. Не сержусь. Тут, Север, дело такое выходит, что на тебя вся надежда. Я и не знаю, кого ещё из витязей отрядить можно. Храбрые все, да тут не с людьми воевать и даже не с дикими зверями, а ты, знаю, ради сестры и Кощея не испугаешься. Потому дам тебе одну вещицу, что у меня в роду уже, почитай, семь веков хранится. Рассказывают, украл Кощей как-то царскую дочь, за ней женихи отправились. Один спас, женился на ней и сам царём стал. Предок мой. Идём.
— Что за вещица?
— Сказочная, — развёл руками царь. — А как ещё найти дорогу туда — не знаю куда, где Кощей живёт?
— С помощью того — не знаю чего?
— Да пёс его знает, может, и оно так работает. Ты эту хреновину тоже прихвати, авось и она пригодится. А я другую путеводную штуку дам.
Мысль соответствующая у Северьяна мелькнула, но он не ждал всерьёз, что ценная вещица окажется почти настоящим клубочком. Прихотливо намотанная толстая проволока, по виду латунная, конца не имела, но изнутри клубка торчал короткий хвостик из других проволочек, куда более тонких и туго сплетённых в жгут.
— Заводится он просто, надо вот за этот хвост дёрнуть. Скажи, куда тебя привести, заводи да бросай на землю.
— А сработает?
— В теории, — проворчал царь. — Думаешь, я им пользовался хоть раз? Дадут боги, он вообще рабочий! Смотри не поломай, оторвёшь шнур — без проводника останешься. И не спеши, налегке пойдёшь, что ли, на ночь глядя? Утро вечера мудренее, витязь.
Северьян сумрачно кивнул. Как бы ни хотелось мчаться за сестрой прямо сейчас, а по лесам скакать в потёмках — дело гиблое. Шею не свернёшь — так клубок упустишь.
***
Проснувшись, Северина первым делом подивилась необычному сну, который видела: надо же, гуси-лебеди, да ещё механические, которые её похитили! Вот что значит — глубоко нырнула в омут работы.
Сначала насторожила тишина — такой не бывает в городе днём. А ведь уже день, если она так хорошо выспалась. И запах. Чужой, непонятный запах.
Открыв глаза, Северина, не шевелясь, огляделась. Спальня вокруг точно не была её собственной и не походила ни на что знакомое. Тёмно-зелёные гладкие стены, частично закрытые блестящими металлическими панелями на крупных заклёпках — красномедными, начищенными. Для чего они тут — непонятно, но выглядело красиво.