Когда они двинулись прочь, Северина обратила внимание на ещё одну мелочь, которую поначалу не заметила: если дверь в уборную была почти обыкновенной, не считая медного вида, то на второй отсутствовала ручка. Когда Василиса коснулась её ладонью, внутри что-то щёлкнуло и коротко стрекотнуло — открылся хитрый замок.
«Всё же пленница», — решила Горюнова и постаралась собраться. Всеведущее сказочное зеркало — вроде того, через которое боги наблюдали за людьми, — жутко интересно увидеть, но не хотелось, чтобы это было последнее впечатление в жизни. Да, пока не похоже, что её собираются убить, но всё же! И домой бы хотелось вернуться, Северьян там с ума сходит…
Ох, вот кто точно дров наломает, так это брат! Лишь бы её отпустили до того, как он примчится спасать. А он ведь примчится, тут и гадать нечего, где бы она ни находилась — из-под земли вынет. Если сам не сгинет по дороге, сохрани его Ярила и дай дорогу Стрибог!
Дверь вывела в большой сводчатый коридор, утопающий в сумраке: странного свойства видеть без света то, на что смотришь, хватало всего на несколько саженей вперёд. Жуткое ощущение, и если бы не спокойствие проводницы, Северина бы здорово струхнула. Ей и сейчас-то было не по себе.
Из коридора они свернули в высокие двустворчатые двери и шагнули в огромный пустой зал неясного назначения, следом прошли в ещё один — ещё больше и оттого кажущийся темнее, но захламлённый неведомыми грудами, прикрытыми серыми полотнищами.
— А здесь что? — Собственный голос, гулко раскатившийся под сводами и прилетевший дробью осколков со всех сторон, заставил испуганно шарахнуться
— Не знаю, — отозвалась Василиса, которую жуткое эхо пощадило. — Что-то железное. Это надо у хозяина спрашивать.
— И что, во всех этих громадных палатах одна ты с уборкой управляешься?! — Северина постаралась говорить тише, и эхо в этот раз прокатилось лёгким шорохом, не напугав.
— Здесь нет пыли, так что и убираться не надо. Приготовить еду — невелик труд, а хозяин ест мало. Стирается всё само собой, есть у него устройство хорошее, сохнет там же, гладить не надо. Починить вот или пошить взамен истрепавшегося, но тоже нечасто. Поговорить только не с кем, уж прости меня, если вдруг что не то ляпну с отвычки.
— А хозяин с тобой не разговаривает?
— Хозяин мало разговаривает.
Рассматривая огромные залы, убранные узорчатыми каменьями и кое-где даже золотом, все — без единого окна, тёмные, даже несмотря на самоцветы, мрачные и хмурые, Северина приготовилась увидеть злого колдуна. Сколько их в детских сказках было! И сидеть он должен был в самом большом и тёмном зале, на троне уж если не из черепов, то из мечей поверженных воинов.
Тем неожиданнее оказалось, что путь завершился не в тронном зале, а в сравнительно небольшой комнате. На стенах висели огромные овальные зеркала — аршин в ширину, зато в высоту добрых две сажени, от пола до потолка, и отражали они не комнату и даже не пейзажи Пяти Колёс. Это был взгляд изнутри на какие-то механизмы неведомого назначения, и плотно уложенные шестерёнки крутились в монотонном беге. Не понять, то ли они в действительности были такими огромными, то ли зеркала увеличивали. Картинки сменяли друг друга без видимого порядка.
Посреди комнаты стоял большой стол в форме надкушенного бублика, не то заваленный железками и обломками механизмов, не то они торчали прямо из его поверхности. Возле него имелось несколько странных стульев на маленьких колёсиках, и Северина задумалась, а не нужна ли ей такая интересная штуковина домой?
Дальнюю стену занимал очень сложный и непонятный узор — не то лоскутное одеяло, не то кто-то прихотливо разбрызгал цветные краски. От взгляда на эту мешанину закружилась голова, поэтому девушка поспешила отвести глаза. Перед цветной стеной стоял на высоком одноногом узорчатом столике невероятной красоты резной каменный ларец — единственная вещь, которая имела привычный и понятный облик и оттого казалась здесь чужой.
А хозяин всего этого, поднявшийся из-за стола при появлении девушек…
На чёрного колдуна он походил если только цветом одежды, худобой да бледной кожей, но это и немудрено, если он здесь живёт и света белого не видит. Одежда странная, ни на что не похожая. Совсем узкие, тесные на вид штаны, заправленные в сапоги несерьёзного, женского вида — тонкие, мягкие, до середины голени, на частой шнуровке. Узкую чёрную рубашку без рукавов утягивала на талии шнуровка с обеих сторон, а прямой воротник-стойка казался жёстким. Высокому, костистому, жилистому мужчине такой странный наряд был неожиданно к лицу. Как и странная крупная серьга в левом ухе — разлапистая, шипастая, с черепами.