— Не-е на-адо…
— И всё же я уверен, что есть нечто, достаточно ценное, — возразил Бессмертный.
— …Суети-иться, — невозмутимо закончил фразу каменец. — Не-е мельтеши-и-и, по-олу-ужеле-е-езный че-елове-е-ек. За-амри-и-и.
Слова он тянул настолько медленно, что Северина за это время успела несколько раз переступить с ноги на ногу и вздохнуть украдкой. С протянутой рукой и головоломкой на ней девушка чувствовала себя крайне глупо.
Кощей опустился на сухую, твёрдую землю перед Ракасом, Северина посмотрела на неё с тоской — и осталась стоять. Это не мягкая трава и даже не ровный песок, на каменистое крошево даже смотреть было неприятно и вполне достаточно ощущать его сквозь подошвы лёгких тапочек, в которых возвратное колечко выдернуло её из дома.
Каменец так же медленно поднял руку, тронул головоломку пальцем. Та в ответ стрельнула бледными белыми искрами, заставив Северину испуганно дёргаться.
— Всё-о суети-ишься, — укорил он и девушку. — За-амри-и и расска-азывай. Но-овые исто-о-ории доро-о-оже всего-о-о.
Северина переглянулась с Кощеем, но нехотя примостилась рядом, подогнув под себя плащ.
— А что рассказывать-то? — беспомощно уставилась она на мужчину. — Сказки?..
Но тот тоже выглядел озадаченным, так что пришлось вспоминать всё, что когда-то слышала от бабки Щуки. Сама Горюнова никогда не блистала талантом рассказчицы, но у Кощея с этим, очевидно, обстояло ещё хуже.
— В некотором царстве, в некотором государстве…
Всё оказалось ещё хуже, чем Северине показалось в первый момент. Сидеть было неудобно, всё больше хотелось пить, а каждая история, которая ей вспоминалась, через пять минут рассказа вызывала ленивую реплику «зна-аю».
Терпение начало заканчиваться на третьей сказке, а лопнуло — к концу часа, когда в горле окончательно пересохло, а в ход пошли уже попытки припомнить истории из жизни, которые Ракас забраковал коротким «суета-а».
— Ну знаете ли! — не выдержала Северина. — Я механик, а не скоморох! Если бы мне кто сказал, что…
— Подожди, — попросил Кощей, впервые за последнее время подавший голос, и мягко положил руку ей на плечо. — Девушка с Третьего колеса, ей сложно в этой погоде, ей нужны вода, пища и некоторые удобства. А рассказывать буду я.
— Та-ам, — небрежно повёл рукой Ракас, и Северина спешно поднялась, пока отпускают. О чём собирается рассказывать Бессмертный, хотелось знать гораздо меньше, чем сделать глоток воды.
В указанном направлении обнаружился тихий сумрачный грот, в котором имелось крошечное озерцо, даже, скорее, большая лужа, в которую по стене сбегал тоненький родник, кое-где обрывавшийся капелью. Вокруг камни заполонял бледный, но очень густой голубоватый мох.
Жажда боролась с осторожностью недолго и вскоре победила. Правда, из лужи пить Северина всё равно не стала, нашла, где струйка была побольше. Запасов еды тут, конечно, не оказалось, зато перед гротом был обустроен уютный уголок, вполне пригодный для людей. Навес из узорчатой, шитой золотом ткани, при этом изрядно потрёпанной временем, под ним — маленький круглый стол с парой стульев, резных и невероятно красивой работы, кажется из Тривторого царства, там очень любили похожие узоры. Имелась даже низкая тахта с большими подушками — заметно выгоревшими, но всё же целыми на вид.
Северина немного посидела там, попробовала прилечь — но от ткани остро пахло пылью и тленом, да и попытка поправить подушку закончилась тем, что ткань разошлась под пальцами. Девушка испуганно вскочила, очень осторожно переложила подушку так, чтобы рваный угол было не видно, смахнула насыпавшуюся труху и поспешила пройти дальше, сделав вид, что ничего не случилось.
Ракас явно собирал не только истории, но и различные предметы из всех колёс. Зачем ему это надо — Северина так и не поняла, но возвращаться к Кощею не спешила, прошлась по странному жилью каменца, с интересом оглядываясь. Она бы ещё и пощупала, но тут осторожность победила.
Более внимательный взгляд позволил отметить, что участь подушек и навеса постигла многие вещи — палящее солнце Четвёртого колеса было для них губительно. Вещицы выгорали, трескались, понемногу умирали, но хозяина это явно устраивало. Первое впечатление — восторг от многообразия, — сменилось разочарованием. Это не сокровищница была, как показалось поначалу, а мусорная куча.
Раздражение и досада крепли с каждым шагом. Было жалко гибнущую красоту и потерянное время.
Каменец не спешил соглашаться на обмен, но и Кощея не гнал. Северина поглядывала в их сторону издалека, и Бессмертный что-то очень уверенно вещал, а хозяин — слушал. Проснувшееся любопытство наконец заставило её приблизиться: немногословный Кощей очень редко выдавал кряду больше пары фраз, и стало интересно, о чём именно он рассказывает?