Платочек вышивала Василиса. Север взял его с надеждой, что свою работу мастерица признает — если уж сердце не дрогнет. Прежде чем взять вещицу, девушка с опаской глянула на хозяина, тот нехотя кивнул. Заглянул в полный золота кошель, сжал губы недовольно.
На Волю Северьян старался вообще не смотреть: боялся не сдержаться. Внутри при виде Хладомира клокотала такая лютая злоба, что витязь едва сдерживался. Понимал, нельзя в свару лезть, а то чего доброго всё поселение вырезать придётся, куда это годится! Но — ярился, видя запуганную девушку на коленях и с трудом отгоняя мысли о том, что ещё мог сделать с ней этот боров.
— Признаю… — два слышно проговорила Воля. — Не я это шила, но стежки знакомые… Верно, и правда матушка, она меня учила.
— Рабочие руки заезжему отдавать за просто так?
Север скрипнул зубами, но заставил себя ответить:
— Выкуп за девицу имеется. Отдашь — твой будет. Каменья самоцветные, шкатулка целая, — он выразительно тряхнул сумой.
— А что мне мешает тебя тут мёртвого положить да всё себе оставить? — осклабился Хладомир.
— А то, что я один десятка стою. — Северьян положил суму к ногам, взялся за рукоять меча. — Вояк бывалых, а не лесорубов да кузнецов. Оно, может, селом и одолеете, да сколько я рабочих рук до того отрублю?
— Охолони, пошутил я, — пошёл на попятную хозяин. — Да только, уж извини, а девку я незамужней не отдам. Попортишь её, а там в подоле принесёт — ко мне же. Свадьбу здесь сыграем.
Воля сидела, глядя на витязя снизу вверх с неясным выражением. То ли боялась его больше дядьки, а то ли — с надеждой на чудо. Север предпочёл увидеть последнее.
— Добрый ты человек, заботишься о сиротке, — не сдержал он яда в голосе. — Я согласен. Только свадьбу сыграем немедленно.
— Так дела не делаются, витязь. Столы накрыть надо, гостей созвать…
— Созовёте. Потом. Уж больно мне твоя шутка понравилась. Если хотел ещё пошутить, подпоив вначале, так я такого веселья не понимаю.
— Обижаешь, путник. Девицу просишь, а сам — с недоверием!
— А я тоже... шучу, — оскалился он.
Мнения Воли никто не спрашивал, и по этому поводу Север тоже мог многое сказать. Вот же досталась девице судьба, с таким-то именем… Хотелось обнять её, утешить, сказать хоть что-то ласковое, но приходилось сдерживать порывы. Потом всё. Лишь бы отсюда забрать, а там уж как-нибудь договорятся!
И жаль, что Сеньки нет, уж она бы успокоила невольную невесту, и — к лучшему. Боги знают, чем всё это закончится, а с одной девицей сподручнее спасаться, чем с двумя.
Подвоха он ждал до последнего. То ли от полусотни жителей посёлка, то ли от невесты — неизвестно, от кого больше. Но запуганная Воля лишь затравленно поглядывала на него и Хладомира и не решалась слова сказать поперёк, а мужик оказался хоть и сволочью, но не дураком и угрозу принял к сведению. И суеверия помогли: Север видел, как шарахались от его невесты местные жители, приговаривая: «Карачун вернул, к беде, не нужна нам эта девка!»
Провожали их, мало не плюя в спины. Робкая, оглушённая, девушка шагала налегке рядом со скороспелым мужем в том же платье, в котором вернулась от Кощея. Ей с собой даже смену белья не дали — да Север и не вспомнил об этом. Отошёл немного по узкой дороге, пока деревня не пропала из виду, свернул на неприметную тропку в лесу. Остановился через несколько саженей.
— Воля, я…
— Не убивай меня, добрый человек, я служить тебе буду… — девушка, уже и вовсе ни жива ни мертва от страха, попыталась повалиться ему в ноги, да Север успел поймать. Она сжалась, втянула голову в плечи.
— Ну что ты, милая, какой — служить? Ты жена мне теперь, не выдумывай! — он изо всех сил старался говорить мягче, ласковей и не показывать злости. Хладомира порезать на куски хотелось! Да только не поймёт девица такого пыла. — И убивать я тебя не собираюсь! Ну что ты перепугалась? Красавица моя, теперь всё хорошо будет!
Некоторое действие тон возымел: как минимум Воля поняла, что прямо сейчас её бить и убивать никто не намерен, робко глянула, опять опустила глаза.
— Нешто ты правду сказал? Тебя батюшка мой сосватал? — недоверчиво спросила она, но Северьян посчитал это неплохим знаком: хотя бы говорит.
— Это я соврал, чтобы драться не пришлось, — сознался он, хотя соблазн обмануть был велик. — А платок ты мне вышивала.
— Но… — пробормотала она, нахмурилась. — Ты — Карачун?…
Это она предположила с куда меньшим страхом, и Северьян едва сдержал ругательство. Хорошо они тут живут, если злого бога девица боится меньше, чем «добрых» людей!
— Нет, о себе я не соврал. Человек я, сотник царя Владимира. Ты же не помнишь, что было в последнее время? С зимы той, когда тебя в лесу бросили.