— Это ты ещё скажи спасибо, что я не предлагаю Бабу Ягу искать и переживать все промежуточные приключения, — не поддалась она. — Я точно помню, Иванушка в сказке перекинулся через голову от радости, что все живы, и только тогда вернул себе человеческий вид. Обидно было: столько лишних приключений, а решение такое простое. Давай.
— М-ме! — жалобно сказал он и с надеждой уставился на Кощея.
— Я не знаю, что тут можно сделать, — признался тот. — Я не сталкивался с подобным раньше.
— А как вообще Елисей мог превратиться? Это Фиккарика его?
— Я не могла! — тут же отчуралась девушка, которая, хотя и возилась неподалёку с цветными камешками, выкладывая из них узор, слушала внимательно. — Я же не хотела его превращать! А хотеть очень важно…
— Мог быть этот рог заколдован?
— Теоретически… — протянул Кощей, разглядывая козлёнка, который ходил кругами, осваиваясь с четырьмя ногами. — Для изменения и настройки живого используется живая вода, здесь есть источник и устройство, позволяющее её модифицировать нужным образом. Около тысячи лет назад была утечка, и это могло произвести подобный эффект.
— А мёртвая вода у тебя есть? Для отмены, — оживилась Северина, понимая, что подобный поворот истории даже не удивляет. Зато Елисей замер и уставился на них насторожённо, с подозрением — ему явно не понравилось словосочетание «мёртвая вода».
— Ничего не приходит в голову, — качнул головой Бессмертный. — Предваряя следующий вопрос, модифицировать нужным образом живую воду не получится, установка на это не рассчитана, а пить её как есть… Я бы не советовал.
— Значит, надо кувыркаться! Елисей? Ты, конечно, зелёный, но в траве всё равно видно, хватит прикидываться мёртвым. Ты человеком стать хочешь?
Стать человеком царевич хотел, а вот кувыркаться — побаивался. Он и в человечьем виде не отличался ловкостью и проворством, шумных молодецких забав избегал и осторожничал, а уж теперь тем более.
Следующая пара часов прошла весьма забавно для окружающих и мучительно — для Елисея. Он путался и застревал в ногах, падал на бок и на лопатки, оставался лежать кверху ногами с пугающе вывернутой шеей — Горюновой уже начало казаться, что он скорее убьётся, чем превратится. Вскоре мучений возлюбленного не выдержала Фиккарика и начала страховать его своим волшебством, так что козлёнок заскакал смелее.
Расстраивать его и пугать тем, что Каре доверия немного и со своей рассеянностью она запросто может не успеть, Северина не стала.
Увы, буквальное выполнение сказочного условия не помогло, даже когда всё удалось.
— Может, подряд надо? — с сомнением предположила Северина. — И в прыжке.
— М-ме! — Елисей недовольно наклонил голову и выразительно наставил на неё рожки.
— Сам такой! Я же не виновата, что ты такой неуклюжий и не можешь три раза кувырнуться. Я вот — могу.
— Не думаю, что стоит понимать всё буквально, — примирительно вмешался Бессмертный. — Должно быть другое решение.
— Была какая-то сказка, где заколдованного царевича целовали, чтобы он вернул себе прежний облик, — с сомнением припомнила Северина. — Правда, я всех деталей не помню. Кара, попробуешь?
— Конечно! А что надо делать?
— Поцеловать его. Вдруг поможет?
Фиккарика без лишних разговоров осыпала зеленоватую мордочку поцелуями. Козлёнок зажмурился в ожидании, остальные тоже подобрались — но снова ничего не случилось. Вздох разочарования вырвался у всех разом, даже, кажется, у Кощея.
— Мне кажется, речь в сказке шла о девице, — нахмурилась Горюнова. — Может, в этом дело? Кара, ты девица?
— А что это? — с любопытством уточнила она.
— Это… Ну… — проклиная свой длинный язык, попыталась подобрать слова Северина. Но посмотрела на прижавшего уши козлика, на Кощея, в уголках губ которого отчётливо обозначилась насмешливая улыбка, и вздохнула: — Забудь. Давай я попробую. Имей в виду, это — первый и последний раз, только для эксперимента! — она выразительно наставила палец на козлёнка.
— М-ме! — ответил тот, и девушка предпочла посчитать это знаком согласия.
Впрочем, Северина больше вредничала: ничего страшного в том, чтобы поцеловать маленькое и весьма миловидное животное, она не видела. По необходимости и самого Елисея можно было бы, не ядовитый же он!
Не помогло, конечно. Или сказками вообще не стоило руководствоваться, или каждая подходила для отдельного случая, не Елисеева.
— Больше идей нет, — подытожила Северина.
— Для начала стоит взглянуть на рог, из которого пил царевич, — предложил Кощей. — Если он стал таким не из-за воздействия Фиккарики и она ничего не может с этим сделать, вероятно дело в сосуде.