— А после что? — робко спросила Василиса-Воля, когда он прикрыл за собой дверь.
— Да ничего, дело у нас важное, — вздохнула Северина. — И не одно. Не бойся, он не злой, никого убивать не будет и гадости творить тоже. Север, когда вы успели пожениться?!
— Потом расскажу, — выцедил он. — Опекун у неё… Убил бы, да жаль оружие пачкать.
— Где мы? Что происходит? Кто вы такие?! — слабо, замученно проговорила Воля.
— Знаешь, пойдём-ка к озеру, там обстановка больше располагает к задушевным беседам. Там, правда, Фиккарика с Елисеем, и у них тоже проблема, но всё-таки лучше, чем здесь…
Конечно, в четверть часа они не уложились. За это время смогли только объяснить новоявленной родственнице, что происходит, а потом ещё долго убеждали, что не врут. Помогла комната, в которой девушка жила все эти годы и где хранилось её собственное шитьё: это Волю изумило и немного успокоило, хотя вряд ли убедило до конца. Оставалось надеяться, что время поможет привыкнуть и успокоиться.
Северина предлагала брату вернуться с новоявленной женой домой — всё-таки в обычном городе среди нормальных людей она могла бы поскорее прийти в чувство, но тот упёрся, что не может оставить сестру одну. Как будто от него есть какая-то польза! Но спорить быстро надоело, так что Горюнова бросила молодожёнов в компании зелёного козлёнка и Фиккарики, а сама убежала к Кощею, заниматься куда более интересными вещами.
С одной стороны, она бы охотнее вернулась к поискам недостающих частей стопора. Но царевича Елисея было жалко, а ещё — радовала отсрочка. Чем дольше она общалась с Бессмертным, тем меньше хотелось найти его смерть. Происшествие же с козлёнком, которое никак не получалось воспринимать всерьёз, неплохо отвлекало от мрачных дум.
Глава 8. Вода и медные трубы
Северина с Кощеем честно постарались отыскать что-нибудь вроде противоядия от воздействия живой воды, но ничего не вышло. Источника мёртвой воды в замке не существовало, а все возможные её составы не вызывали доверия: слишком велик риск безвозвратно умертвить царевича. Можно было бы, конечно, поэкспериментировать на животных, но Бессмертный сомневался, что этот опыт поможет вылечить человека.
Так что, помаявшись некоторое время, они вернулись к зеркалу: там хотя бы был план и никакого риска для подопытных.
Идея выглядела простой: настроить зеркало на поиск частей, подобных уже собранной головоломке. Такое пытался провернуть предшественник Северины, но у него не вышло — не хотело зеркало цепляться к одному яйцу. Выглядела жизнеспособной версия, что с большим количеством фрагментов выйдет лучше.
Правда, за сегодня они всё равно не управились. Северина худо-бедно разобралась с помощью Кощея, как всё это работает и как настраивается, но приспособить к делу головоломку с первого раза не удалось. А там пришлось скрепя сердце оставить дело и заняться готовкой — Василисы Сорок седьмой больше не было, а Воля… Горюнова немного побаивалась этой диковатой, странной девицы, и мысли о том, чтобы заставить её готовить, вызывали отторжение.
Это же какой талант воспитателя в Бессмертном пропадает, если он из такой зашуганной девицы сделал нормального человека? И на что подписался Север? Вот не может же влюбиться по-человечески, в подходящую домашнюю красавицу! Приключений не хватает, что ли, с обычными ему скучно?
С едой на всю компанию Северина поступила хитро: привлекла к благородному делу Фиккарику, которая всё равно бездельничала. Она умела создавать только привычное и хорошо знакомое, и Горюновой пришло в голову показать ей весь процесс с самого начала, чтобы видела составляющие. Кару удалось заинтересовать, так что около получаса она кружилась вокруг Северины, а потом вполне сносно начала повторять готовый продукт. Насколько он вышел съедобным — предстояло проверить на себе, но честно готовить на такую ораву Северина поленилась.
Ужин прошёл в угрюмом настроении, даже Каре оно передалось, так что все молчали. Спокойно себя чувствовал, кажется, один только Кощей, но он Бессмертный, что с него взять!
Северьян пытался ухаживать за новоявленной женой, но та каждое его слово и жест встречала насторожённым взглядом, словно готовая к удару, вскидывала руку в инстинктивном порыве защититься, то и дело опасливо поглядывала на Кощея. Насмотревшись на это, Северина малодушно удрала опять к зеркалу. Кощей присоединился к ней только через полчаса с весьма рассеянным видом, но от вопросов отмахнулся коротко — Северьян расспрашивал о Василисе. Лезть в это дело Горюновой не хотелось, и она отговаривалась от совести тем, что Север сам попросит, если ему надо будет, а пока — у неё есть не менее важная работа.