Мэтт был не похож на всех священников. Он никого не загонял на службу или исповедь, не прочь был пошутить и смело высказывал своё мнение. Его любили прихожане, его не понимал, но тянулся к нему двор. Даже Мелеагант его, кажется, уважал, во всяком случае, сказал как-то, что не знает, чего Мэтт заслуживает больше: виселицы или благодарностей? И добавил, что теряется, впервые теряется от мотивов и поступков человеческих. А чтобы Мелеагант, и признался в том, что зашёл в тупик?.. тут, пожалуй, можно было и удивить народ. Но народ не знал об этих словах.
Мэтт был немолод, но по-юношески лукав и даже чуть романтичен, что, однако, перемешивалось с насмешливостью и даже циничностью, а потом вливалось в милосердие и добродетель. В нём смешались сразу два человека, и, откровенно говоря, Мэтт мог стать кем угодно: от великого разбойника, до мятежника; от портного до короля.
Но сейчас он был священником.
–Чего? – спросила Моргана, когда Мэтт посмел вторгнуться в её мысли.
–Я только хотел засвидетельствовать вам своё почтение и попросить вас быть тише, – священник смотрел на неё спокойно, без страха, гнева и насмешки.
Моргана смутилась на мгновение. Ей обычно не делали замечаний. Тем более такого рода. Да и от кого?!
Но она овладела собой и ядовито поинтересовалась:
–Если я вам так мешаю, может быть, вам следует меня избегать?
–Вы мешаете не мне. Вы мешаете другим. Вы пришли сюда с шумом и гневом, вторглись и роетесь теперь как варвар.
Моргана оглядела залу. Хранитель библиотеки нырнул под стол, а несколько посетителей – три придворные дамы, рыцарь у стеллажей и ещё какой-то дворянин – все упорно делали вид, что заняты чтением и разглядыванием страниц.
–Никто мне не сказал о том, что я помешала, – Моргана глянула на священника со спутанным чувством разочарования и гнева.
–Вас боятся, – коротко объяснил Мэтт.
Моргана быстро огляделась опять. Теперь она заметила, что ни одна дама даже не шевельнулась – все они напряжённо вчитывались в буквы, хранитель библиотеки так и не вылезал из-под стола, дворянин сверлил взглядом ту же полку, что и прежде, а рыцарь не поворачивался.
–Меня? – Моргана обернулась к Марсеру. – А вы не боитесь?
–Ни в коем случае! – заверил Мэтт. – Я слишком беден для этого и слишком незначителен.
–Льстите себе…– фыркнула Моргана. – Как и я, вы знали голод и лишения, скитания, унижения и ненависть!
–Но это не даёт мне права влетать куда-либо и наводить суматоху, – Мэтт не поддался на провокацию, и Моргане вдруг стало обидно. За себя, за водопровод этот непонятный, за священника этого…
Она круто повернулась к полке и выгребла из неё сразу же пять книг, которые её интересовали. Затем, ни на кого не глядя, пошла прочь, не зная, жаловаться ей на священника или напротив, благодарить?
***
–Боги! – Ланселот перехватил Моргану в коридоре, взял у неё все книги. – Нелёгкий груз!
Моргана вздохнула.
С Ланселотом их связывала крепкая, многолетняя дружба. Многие злопыхатели, правда, видели за ней нечто большее, но Ланселот научился быть глухим к слухам, а Моргана и подавно. Они были дружны, и Ланселот, ставший, благодаря Моргане рыцарем, и сейчас счастливо живущий с вдовой короля Артура – Гвиневрой, дорожил этой дружбой. Он знал лучше всех, что такое Моргана. Он видел, как она взрослела, как страдала, как училась магии, как превращала ненависть ко всем. Кто сломал её жизнь, в корсет для души. Ланселот знал её, и никогда не оставлял, не пугался ни её демонов, ни её идей, ни её грубости.
Когда у него спрашивали, почему он до сих пор не оставил Моргану, когда она легко может обрушиться с гневом даже на невинного, если встала не с той ноги, Ланселот отшучивался:
–Друзей не выбирают!
Сейчас Моргана была не очень расположена к беседе. Этот проклятый священник! Зачем он сказал, что её боятся? Зачем он вообще заговорил с нею?
–Римская история? – Ланселот оглядел первую книжку, – ну, римская так римская. Не знал, что ты её ещё наизусть не знаешь.
Они двинулись по коридору. Моргана призналась:
–Мне нужно кое-что найти. Есть то, чего я не понимаю. Мелеагант дал задание, у римлян нечто подобное было, мне нужна схема. Описание, всего лишь оно.
–А я могу помочь? – спросил Ланселот, пропуская Моргану в её кабинет.
–Если только не знаешь, где достать живого римлянина периода поздней империи!
–Ну…если попадётся, я приведу, – серьёзно пообещал Ланселот, складывая книги на её стол. – Как ты вообще?
–Нормально, – она махнула рукой. – Работа есть работа. Я буду искать решение.
–Я не об этом. Как сын?
Моргана застыла на месте. Мордред не был её сыном, не был он и сыном Уриена, но Уриен называл его своим, считал своим, а Моргана…