останется только пшено засыпать...
Дом вздрогнул от близкого взрыва.
Лешка отнес кастрюльку с водой в комнату и осторожно, стараясь не
расплескать, поставил на печурку. Не успел он зажечь растопку из щепочек и
кусков обоев, как пришла Верка.
2
Сестра сильно устала: дорогой она почти бежала и на третий этаж
поднялась одним духом. Хоть они с Лешкой все лето работали в подсобном
хозяйстве на овощах, где еды было вдоволь, но стоило пожить несколько дней в
городе -- с беготней на завод, да еще на дрова, -- и куда девалась вся
летняя сила!
-- За хлебом ходил? -- отдышавшись, спросила она.
-- Не привозили еще, -- сказал Лешка. -- А ты чего такая?
-- Будешь такая! Жиры дают на сентябрьскую карточку!
-- Ну да?! А какие?
-- Не знаю, выдавать не начали, а очередь на улице стоит.
-- И я с тобой пойду.
-- Да там долго. -- Она торопливо складывала в сумку банку, бутылку,
клеенчатый мешочек: мало ли что могут дать. -- Ты начинай варить!
Вера достала из фанерного ящика два зеленых капустных листа.
-- Порежешь, положи. Как закипит, всыпь пшена-- ту рюмку, с ободком.
Горкой не насыпай, вровень. Долго не кипяти, ставь в подушки, а то с этими
дровами неизвестно еще, что будет. Давай карточки!
Карточки они хранили на себе. Это мама пришила всем холщовые карманы на
изнанке одежды. У Лешки карман застегивался на большую белую пуговицу. Вера
всегда настораживалась, когда Лешка лез за пазуху и начинал возиться с этой
пуговицей. Парень большой, но все-таки еще очень несобранный. А ну как
потерял? Иногда она замечала, что когда он расстегивает куртку, чтобы
достать карточку, то пугается. Наверно, тоже думает: а вдруг нету? Вот и
сейчас -- ручонку засунул, а глаза застыли. И его такого и жалко до слез, и
злость берет...
-- Хлебную тоже давай, может, подвезут, пока стою.
-- А вдруг растительного масла дадут? -- глаза у Лешки широко
раскрылись.
-- Ну ты нафантазируешь! -- Вера засмеялась. Она взяла у него две
карточки, серую и коричневую, уступчато вырезанные, похрустывающие. От этих
бумаг, расчерченных на дни и декады, от мелко напечатанных слов "хлеб",
"жиры", "мясо", "сахар и конд. изд." возникало ощущение надежной
уверенности. В руке лежала еда. Много будущей еды. Такого ощущения не давали
деньги, хотя новенькие они тоже хрустели.
Сестра спрятала карточки в карман и, помахивая сумкой, пошла к двери. И
тут обернулась.
-- Сварится, а меня нет -- поешь, если не дотерпишь.
-- А жиры туда не будем класть?
-- Положим, положим.
-- Я дотерплю!
-- Ну смотри, -- она подмигнула ему и вышла.
3
Прежде всего Лешка проверил крупу. С утра ему казалось, что в банке ее
больше половины, пальца на два от края... Посмотрел. Крупы было на два
пальца от дна.
Варить надо было начинать минут через сорок, чтобы не остыло к приходу
Верки. И он стал доканчивать рогатку.
Опять грохнуло близко, слышно было, как по крыше дома напротив глухо
простучали осколки.
Лешка вспоминал, что он ел этим летом. Вот это была еда! Уже с весны
стало легче. Появилась трава, ее зеленые ниточки можно было выбирать из
пучков прошлогодней травы часами, не торопясь. Потом пошли листья. Потом
одуванчики. Но по-настоящему стали есть, когда они с Веркой пришли в
подсобное хозяйство работать на грядках. Тут пошла редиска, свекольник! Это
была и еда и витамины. Хвойный отвар, который удавалось зимой достать в
столовой, вспоминался теперь с отвращением. Ну а потом... Картошка! Капуста!
Лешка зажмурился от воспоминаний.
-- Ле-ша! Ле-еша-а!..
Лешка выглянул в окно. Во дворе, у подворотни, стояла дворничиха тетя
Маша, она была в черной железнодорожной шинели, которую не снимала, кажется,
даже летом.
Тетя Маша подняла руку и медленно поманила его ладонью.
-- Чего? -- спросил Лешка.
Не ответив, она опять поманила его и ушла в подворотню. Лешка спустился
во двор и вышел на улицу. Тетя Маша шла в ту сторону, где магазин, и не
оборачивалась. Он догнал ее уже за углом.
Улица была затянута пылью как дымом. Половину углового дома срезал
снаряд, обломки засыпали проезжую часть. Черная "эмка", видимо отброшенная
волной, стояла, уткнувшись передним крылом в стену дома. Какой-то человек в
сером брезентовом плаще, всунувшись в открытую дверцу машины, что-то делал
там, изредка повторяя:
-- Михеич... Михеич!..
У развалин уже появились люди. Лешка все это видел отчетливо и сразу.
Обычная картина. От пыли саднит глаза, и запах как на чердаке.
Тетя Маша обошла машину, прошла до первых обломков, обернулась и
посмотрела на Лешку.
И тогда он понял, зачем она привела его сюда, и вдруг стал легким и
пустым, как во сне, когда падаешь в темноту.
Он увидел то, что привык часто видеть на улицах. Видеть и ке
отворачиваться. Тем более когда этого совсем немного. Кусок материи в пыли
был знакомой расцветки...
Лешка прислонился к стене спиной. Стена казалась горячей.
-- Домой иди! -- громко сказала тетя Маша. -- Я зайду потом.
Лешка разлепил губы и тонким, обрывающимся голосом сказал:
-- А там... карточки есть?
Тетя Маша с испугом взглянула на него, нагнулась, но сразу выпрямилась
и махнула рукой:
-- Где тут... Господи, когда же это кончится!
Уже начали убирать обломки. Ветер продул из улицы пыль. Приехала
полуторка с людьми. Стало шумно. Лешка не сразу понял, чего от него хочет
человек в сером плаще.
-- Телефон где? Идем, покажешь, где тут позвонить можно.
Человек взял его за руку.
-- Куда вы его? -- спросила тетя Маша.
-- Мне позвонить.
-- А в домоуправлении! Идемте покажу.
Человек отпустил Лешкину руку, но Лешка продолжал идти за ними. Пришли
в домоуправление, телефон висел в коридоре. Горела пыльная лампочка. Человек
стал звонить, тетя Маша вошла в темную каморку, а Лешка опять прислонился к
стене. Тетя Маша, погремев в каморке, вытащила две лопаты. Человек стучал по
рычажку -- все время было занято.
-- Быстрей дойти... -- Он повесил трубку и стал закуривать.
-- Эх, малой, малой... -- тетя Маша смотрела на Лешку. -- Вот что с ним
делать? Сестру убило, а карточки все... там.
-- Один? -- Человек мельком взглянул на Лешку.
-- Один! Мать зимой померла, -- заторопилась тетя Маша. -- Отец без
вести... Должны же быть приемные дома!
-- Дома есть... -- Человек опять посмотрел на Лешку и снова стал
звонить. -- Теперь -- никого! Что за черт!..
Он застегнул плащ, пошел было к двери, но остановился.
-- Что, и родственников нет?
-- Может, есть у тебя кто? -- наклонилась к Лешке тетя Маша.
Лешка проглотил слюну и качнул головой. Человек в плаще посмотрел на
тетю Машу, потом на часы, подумал немного, вздохнул.
-- Ну, идем, парень. Попробую тебя пристроить.
-- А квартира как же? -- забеспокоилась тетя Маша.
-- Это потом уладят.
Человек в плаще -- он был еще не старый, лет тридцати -- сел за руль
"эмки" с безнадежным видом, но машина легко завелась, и он даже головой
покачал:
-- Смотри пожалуйста!.. Ну, садись сюда. Лешка сел рядом с ним. На
заднем сиденье лежал
кто-то.
-- Да-а, -- сказал человек, -- был хороший шофер Михеич и вот... Как
тебя зовут?
-- Леша.