Но что же ты? Будто в ответ на мой вопрос, колено убираешь прочь и в сумочку фасона звёздной ночи запрятываешь глянцевитый свой планшет с бессмертным, как земля, романом. Встаёшь, и мне приходится вращаться, ещё на девяносто градусов, взирая в пустоту людской толпы, сидящей на местах с покойницким бесстрастьем.
Кондуктору даёшь семнадцать ты рублей, но перед самым выходом отсюда на меня бросаешь стыдливый, скоротечный взгляд. И упорхаешь, как бумажный самолётик. А я горю, я внутренне себя сто тысяч раз ругаю-проклинаю, в себе самом сжигаю целый мир - за то, что не сумел изречь ни слова, а ты могла, могла Той Самой быть, но испугал тебя тот страшный символ, которым я в безумии своём на кисти правой исковеркал безымянный палец.
Музей
«Ты рождён не для этого мерзкого века» - так, улыбаясь, оправдывался он, вступая в свой музей Любви и в который раз недоумевая, почему в том зале, куда он направился, уже экспонаты некуда ставить, а в другом - до сих пор нет ничего, кроме пыли.
Он был недурён собою, умён, с подвешенным языком и чувством юмора - которое, несмотря на сарказм, вызывало улыбку даже у того, на кого было направлено жало. Влюблённость же делала его уверенным в себе, заставляя решаться на дерзкие поступки, о которых он потом вспоминал со смешанным чувством гордости и позора. Стоило ему захотеть, и он, подобно великому комбинатору, нравился женщинам любого возраста. Мужчины завидовали его харизме, иные - даже ненавидели, ошибочно принимая за «мачо», чьи лавры им никогда не светят.
Однако, как только он, набравшись смелости под впечатлением своего превосходства, начинал попытки завести отношения, - поднималась трагедия, вскрывавшая его полную неспособность добиться взаимности.
Его поражала запуганность женщин многочисленными к ним приставаниями, их неспособность разглядеть в нём нечто иное, чем очередного самца, совершающего ритуальные действия, жалкая конечная цель которых - постель. И он проклинал всех представителей своего пола, которые своей животной практикой приучили женщин распознавать в пристальном взгляде мужчины одну только похоть, тогда как он никогда бы не стал ради этого начинать любовную битву. Загляни в его душу прекрасная дама, она была бы поражена: сколь мало ему требовалось от неё, сколь чисты были его намерения. Совместное занятие, общение, улыбка, взгляд в глаза, объятия, и лишь иногда, в качестве высшего дара - поцелуй. Любой знак, любое подтверждение того, что его пожизненное одиночество наконец прекратилось. Ничего большего он и требовать бы не посмел. Никаких попыток исправления, нравоучений или хуже того - старания удержать возле себя навсегда. Ревность он испытывал, но никогда не вынимал из рукава этой позорной карты, которая испортила бы и без того безнадёжную игру. Он терпел отказы, бросал в снег цветы, сдерживал боль, изо всех сил молясь неизвестно кому, кто помог бы ему не возненавидеть свою возлюбленную, потому что вина всегда лежит на том, кто влюбился, а не наоборот.
Но он никогда не затягивал, не обращал стремление в преследование. В один прекрасный день она обнаруживала, что он исчез. Он всегда уходил сам, в ущерб себе, и никогда больше не предпринимал попыток ещё раз сблизиться, предоставляя ей свободу и воздух. Никаких объяснений, никаких сцен - ни для кого. Его рана была настолько глубока, что лишала дара речи. Позже, чуть оправившись, он всеми силами скрывал перед знакомыми истинную причину ухода, оберегая от грязных сплетен и оскорблений ту, с которой больше никогда не увидится. А сам, осмеянный судьбой, вновь втоптанный в отрицательную область оси ординат, продолжал свой печальный вояж вдоль оси абсцисс, пока снова не встречал ту, которая, как ему казалось, станет его аппликатой, породив космос из листа бумаги.
Х
Какое-то время я сижу и читаю надписи над входом.
Почему-то ни в каком другом общественном месте не встретишь такого юмора с примесью сарказма, как в надписях внутри автобуса. И юмор этот, в отличие от множества подобных ему вещей, действительно вызывает улыбку - даже после многократных встреч с одной и той же фразой.
Вот лишь некоторые из них: «Зайцев не возим, дед Мазай едет сзади», «Место для удара головой», «Водитель не осьминог - всем сразу сдачу дать не может», «Пять минут страха - и ты дома», «Остановок «Здеся» и «Тута» не существует», «ПРОСЬБА! Семечки, орехи, бананы употреблять с кожурой, напитки - с бутылками, конфеты - с фантиками», «Прижимаясь к соседу ближе, вы дарите надежду людям на остановке», «Девушки в мини-юбках - держите ноги вместе! И вам теплее, и водителю спокойнее», «Остановки говорить заранее и громко, поскольку водитель ГЛУХОЙ и не успевает нажать ПРОТЕЗОМ на тормоз», «Не садись - кондуктором станешь»...