- Ну ты псих...
Я сплёвываю без слюны, чувствуя приближение голода.
Конец серебряной нити
Я стою перед столь знакомым мне двухэтажным зданием без окон - и ноги мои подкашиваются. Кровь отхлынула от головы, лишила её реальности. Я не могу поверить, что достиг цели.
Люди спускаются с надземного перехода и, поднявшись по ступенькам, скрываются за вращающейся дверью. Люди вылетают из-за вращающейся двери, спускаются по ступенькам и шагают по надземному переходу. Эти два потока пересекают два других, оба - мимо здания, вправо и влево. И у перекрестий всех этих движущихся пунктиров, словно в центральной клетке грубо начертанного поля для игры в крестики-нолики - моя застывшая фигура.
Последняя суббота лета. Час до закрытия. Маршрут, въевшийся в синапсы. Десять рублей и десять пассажиров, вышедших на предыдущей остановке. Наконец, все предыдущие скитания этого дня...
Я не могу, не могу поверить.
Только теперь я понимаю, что не ждал финала. Что добирался до него так долго не потому, что хотел отсрочить ради большего удовольствия, а потому, что вовсе не хотел его наступления. Идея, родившаяся три года назад, была обдумана за один день, и с тех пор в неё не вносились коррективы, она ни разу не обсуждалась на моём внутреннем совете. И никогда я не задавал себе вопроса: а нужно ли?
И вот задаю.
И вот понимаю: не нужно. Мой гнев давно угас, воспоминания почти стёрлись. Мне не за что и не за кого мстить. Моя жизнь не связана с этим местом давным-давно, этот кусок времени словно безболезненно вырезали из моего прошлого, не оставив в памяти ничего яркого. Скучные будни, скучные люди. Скучная любовь. Мне безразличны те, с кем я когда-то виделся ежедневно, испытывал к ним различные чувства, помнил их привычки и характеры. Я всё забыл, включая имена и лица. И я сильно сомневаюсь, что меня самого здесь хоть кто-нибудь помнит.
Но тогда зачем? Зачем я проделал столь долгий путь сюда?
Затем, что всё-таки мне это было нужно. Нужно - в качестве оправдания бесцельным путешествиям по городу, который меня не ждёт. В качестве ширмы, скрывающей истинные причины этих путешествий - тягу к людям и невозможность выносить скучного себя день за днём, день за днём, день за днём. Почти бессознательно я создал себе режим, схему, план, расписание. Игру и правила. И всё это лишь для того, чтобы не сойти с ума.
Чтобы не умереть.
И вот игра подошла к концу. Концу, который, где бы он ни был и что бы собой не представлял, неизменно меня разочаровывает, потому что в любом финале заключена безмерная тоска. Даже в хэппи-энде. И даже в хэппи-энде - особенно. Ведь первый тост, сказанный после долгого предвкушения праздника, уже несёт в себе похмелье завтрашнего будня.
Мне хочется уйти отсюда и начать всё сызнова. Вновь ощутить стремление и азарт. Притвориться, что произошла ошибка.
Но игра, в которой ты отказался от окончательной победы, столь же фальшива, как и та, где ты смошенничал, чтобы её добиться. Это даже хуже проигрыша. Это проигрыш перед самим собой, лишённый какого-либо благородства и говорящий лишь о лености и недостатке силы духа. Уйди я отсюда, попытайся сделать вид, что ничего не произошло - и все эти субботы утратят смысл, как утрачивает его нож, которого в попытках заточить стирают до ручки в железную пыль. Я не смогу начать всё заново, не смогу заставить себя повторить.
Похоже, выбора нет.
Я делаю пару шагов вперёд, ставлю ногу на первую ступеньку... Но тут же вспоминаю, что забыл о конспирации. Вот дурень. Я снова извлекаю на свет всё ещё немного влажную марлевую повязку, водружаю её на голову и оттягиваю края шапки вниз.
Я прохожу через вращающуюся дверь и попадаю в бледное царство ламп дневного света и сияющего кафеля, шума и головной боли, несчастных сотрудников в жёлтых футболках и длинных стеллажей с мягкими игрушками, куклами, конструкторами, детским питанием... Похоже, тут ничего не изменилось, и даже песня - одна и та же дурацкая, бесконечно повторяющаяся песня - по-прежнему звучит в динамиках, восхваляя тюрьму, незримую для тех, кто здесь не работал, и сводя с ума тех, кого угораздило попасть сюда, отдав в качестве конфиската свою трудовую книжку.
К счастью, я не замечаю знакомых лиц и благодарю судьбу за то, что текучка кадров всегда была и, похоже, до сих пор остаётся одной их главных проблем компании. Впрочем, я и не пытаюсь особо осмотреться - ведь место, куда я стремлюсь, находится не здесь.
Поднявшись наверх, миновав два лестничных пролёта, я попадаю словно в другой мир.
Второй этаж удивительно тих, и даже песня, столь громкая внизу, здесь еле слышна, приглушённая цементом и гипсокартоном. Здесь располагаются офисные помещения, принадлежащие различным фирмам, государственным учреждениям и сомнительным конторам. И здесь же, в левом конце пустого коридора, расположен туалет.