Я пил стоградусный чай и запоминал боль.
Каждый раз, открывая для себя новые «взрослые» занятия, ты удивлялся. Первая покупка, первое бритьё, первая сигарета, первая работа, первое обладание женщиной. Всё это возбуждало в тебе лишь один вопрос: неужели это оно и есть? Ты испытывал разочарование, ты ожидал чего-то чудесного, а получал лишь скрип песка на зубах. Впрочем, ты всегда отказывался, когда было самое время. Тебя звали на попойки, тебя звали на прогулки, тебя звали просто так. Тянули за руку, обнимали и уговаривали. Отказ, отказ, отказ. Ты отказывал, не замечая, как накапливаешь опоздание. А потом, опомнившись годы спустя и стремясь хоть на малую толику возвратить утраченное, ты начал соглашаться. Ты ходил. Ты участвовал. Но быстро понимал, что ничего не изменилось. Паника, стеснение, стремление уйти. Ничего общего. Не о чем говорить.
Но разве это так сложно, так сложно - сказать спасибо и улыбнуться?
Да. Сложно.
Сигарета истлела почти до фильтра. Я закашлялся, чувствуя приступ тошноты. Меня тошнило от голода и от обезвоживания. Но одновременно я вспомнил другой случай.
Произошло это, наверное, год спустя после моего стояния на холоде. К нам на урок зашёл знакомый учителя и поведал о своей проблеме: его пёс сорвался с цепи и убежал.
Учитель встал и громко объявил классу:
- Кто найдёт собаку - тому коробка «Чокопая»!
Помещение опустело в момент. Остались лишь учитель да я.
- А ты чего остался? - спросил меня он.
- А я не хочу «Чокопай», - равнодушно ответил я.
Он хмыкнул. Мне даже показалось, что он проникся уважением к моему выбору.
- Ну тогда можешь домой идти.
И я пошёл.
На самом деле я хотел «Чокопай» не меньше других, но при этом отлично понимал, что приз будет традиционно разделен поровну между всеми охотниками, иначе к победителю навсегда приклеится ярлык жмота и крысы. Так к чему, спросил себя я, бегать в поисках какой-то псины, если наградой тебе в лучшем случае послужит лишь пара печенек?
Впрочем, я допускаю вариант, что не я один оказался таким умником. Вполне вероятно, что и все остальные парни не побежали искать собаку, а просто-напросто смылись с урока под официальным предлогом. Однако, верность моего решения заключалась в том, что я уже был научен тем холодным сентябрьским ветром: либо играй со всеми, либо тебя засмеют. Вернее, тебя засмеют в любом случае. Конкуренция или гибель означали для меня одно и то же. Я не хотел соперничества, никогда его не хотел, и потому выбрал третий, наиболее приемлемый для меня вариант, которым потом, уже повзрослев, руководствовался всё чаще и чаще. Путь неудачников и самоубийц: уйти.
Добавь девочку со снежком в глазу, с ударом могильной тьмы. Добавь в начало и сопоставь, выстрой это по оси времени, а по другой отсчитывай своё бесчувствие. Или чувствие. И тогда, быть может...
Но разве этот момент действительно существует? Разве его сила не должна быть настолько великой, чтобы память о нём не смогла стереться? Разве раненая крыса, которую ты не смог выходить в детстве, может привести к стремлению выстроить вокруг себя неприступную стену?
Нет. Бессмысленно задавать этот банальный вопрос: когда. Когда утраты - денег, работы, близких родственников, даже любимой женщины - стали безразличны. Озёра высыхают, покрываясь коркой соли. Поплакав раз девять, вряд ли поплачешь в десятый. Нужны реки и притоки, вливания свежей влаги, призванные смыть и очистить. Но, убедившись неоднократно, насколько грязна на твой взгляд вода в них, ты решил возвести плотину из соли и льда. И теперь все они текут мимо. Они смирились, что им надо мимо. Они быстры и шумливы, и память их коротка. Они не запомнят ядовитого пересыхающего бассейна, окружённого барьером собственных отложений, мелеющей старицы когда-то полноводной, как они сами, реки.
Ты облёкся в панцирь, желая избавиться от уколов и тумаков, но забыл, что его надо снимать, чтобы почувствовать чьё-то нежное прикосновение. Ты научил себя хладнокровию, не заметив, как оно выродилось в равнодушие. И ты так часто считал скучными других людей и всё вокруг, что не заметил, в какого зануду превратился сам. Нет доверия - ни к шуткам, ни к извинениям, ни к заботам. Во всём: подвох, алчность, издёвка, глумление. Стремясь разогнать скуку, созданную самим собой, ты даже хотел найти отдохновение в заманчивом мире преступлений, но всё, на что тебя хватило - воображаемые погромы и мелкие пакости.