– Спать иди, поздно уже!
Егерева встала, чуть сдвинула на край плиты горячий чайник, чтоб не кипел, и, прихватив книжку, отправилась в комнату.
Гриша отодвинул тарелку, подпер рукой щеку и уставился в отштукатуренную стенку. Мама с теткой Аглаей опять решили заняться устройством его личной жизни. Библиотекарша, конечно, симпатичная и даже очень, но городская! Спит, наверное, и видит, как в город удрать. И зачем ему она?
Торжество разума.
Как-то в начале декабря Наденька собралась съездить в город. Пашки на остановке не было, что девушку расстроило, но получилось к лучшему. Решилась Наденька купить Пашеньке подарок на Новый год и не конфеты, как купила тетке Аглае, а галстук. Купила, как на картинке, что в магазине висела. Дорого, но ведь для Павлуши!
Автобус обратно шел только до Белоглинского. На усадьбе оказалось, что до Талицкого Наденьке нужно было добираться одной. Девушка решилась и пошла напрямки, через лес. Вот тут-то ее Паша и встретил. Да не просто встретил, а обнял так, что ребрышки все сжались и полез целоваться. От этого поцелуя Наденька так растерялась, что даже не оттолкнула Пашу.
– Выходи за меня замуж!-решительно предложил Пашка, когда отстранились друг от друга, чтоб дыхание перевести.
Вместе с дыханием восстановились и мозги.
– Выйду, если мама твоя разрешит! – решительно ответила девушка и заметила, как тень на лицо парня легла.
– Мама здесь при чем? Не за она ж зовет! – несколько грубовато бросил Пашка.
– А при том, Пашенька, что жить нам негде, если только в моей комнатке при школе, значит, придется к твоим просится, а если мама против будет, то ничего хорошего из этого не выйдет!
Пашка вздохнул и всю обратную дорогу до Талицкого молчал. Мать каждый день грызла, за то, что ходит к «задохлушке».
Кто донес, что он с «задохлушкой» целовался в лесу Пашка так и не узнал. Мама встретила его поджатыми губами и повязанным на лбу полотенцем. Попытался поговорить, отмахнулась – позже! А позже нагрянули братья с женами. Вот последние и выговорили ему, что сил у них нет больше жилы рвать, что если и Пашка дальше хочет вкусно кушать, да сладко спать, то хозяйку в дом нужно вести, а не «задохлушку»!
– Хочешь – женись! – сквозь зубы повела итог мать. – Только сразу в ее конуру собачью перебирайся и палочки свои жри! Про нас с отцом забыть можешь!
Пашка смолчал. Впервые не смог заснуть. Даже покурить на крылечко вышел, хоть старался этого не делать дома, мать не одобряла. Затягиваясь едкой махоркой, посмотрел на закрытое тучами небо. Надя говорит, что в ясную погоду видно спутник. Маленькая движущаяся звездочка. Нужно выйти из дома в десять вечера и посмотреть на хвост Большой медведицы. Ему так и не удалось увидеть, как не старался. Еще по чириканью синиц Наденьке погоду удавалось предсказывать, все пыталась его научить, да Пашке казалось, что все синицы поют на один лад. Кормушку для птиц сделала. Хлебные крошки им носила, да семечки у бабок на базаре покупала нежареные. Чудная! Забавная! Добрая! Дети ее любят! И он, Пашка, как подумает, так сердце сжимается! А как улыбнется, так как солнышко проглянет! Да только мать и братья правы – не проживешь с улыбок и доброты. В городе еще можно, а в деревни никак, совсем никак! Пахать, пахать и пахать! А Наденька, говорят воды по полведра носит! Ну какой из нее пахарь?! И готовить едва умеет, сама как-то призналась. С Любашей о спутниках и синичках не поговоришь, у той все надои да корма… А скотинка во дворе гладкая и ухоженная…частенько из дома пирогами пахнет. Пашка вздохнул. Что-то захотелось пирожка с молочком. Вошел в дом. Разжевал жирный капустный пирог, оставшийся от гостей. Запил молоком. Вкусно!
Собрание комсомольское.
Паша пропал. В первый день, как заниматься не пришел, Наденька решила, что в МТС задержался, но Паша не появился и на второй день, и на третий. Девушка заволновалась: не заболел ли? Аж сердце защемило. А как проведать?
Артем пришел. Велел на собрание в Белоглинское собираться. Наденька на ужин собиралась к тетке Аглае, но раз надо… Артем прихватил жену Валентину. Ритку муж отпустил, еще должны были подойти те талицкие, кто работал «на усадьбе». Делегаты. Потом свое проведут, местное. Белоглинский клуб все равно не вмещает всех. Услышав про то, что будут «с усадьбы» Наденька собралась очень быстро. МТС, где работал Паша Андрюшкин, там располагалась. Наверняка придет, может, хоть слово скажет или сама, что про Пашу узнать от других получиться. Наденька, конечно расспрашивать не будет, но может кто что скажет?
Ехали в санях, запряженных быстроногой гнедой лошадкой. С песнями, несмотря на мороз. Валентина запевалой была. Так задорно у нее все получалось, что боль Наденькина немного притихла. Нарядами пришедшие не блистали. Видно, что люди с работы. Несколько Белоглинских девушек покосились на вошедших талицких, зашептались, поглядывая на Наденьку. Наденька же едва внимания на них обратила. Глаза искали Пашу и не находили. Зато на широком подоконнике нашелся агроном Гриша. Одет на этот раз был в обычные брюки и шерстяной свитер с высоким горлом. Наденька поморщилась. «Колючий ведь!» Она не любила, когда вещи кололись. Как-то по окончании восьмого класса тетя Маша подарила ей варежки. Такие пушистые и мягкие, что уже учась в институте, потеряв одну из них, Наденька горько плакала.