В клубе накурили. Когда кино шло, председатель дымить запрещал. Пожара боялся. Запрещать ему помогал участковый. Сейчас никто из них не присутствовал, и комсомольцы не стеснялись. У Наденьки запершило горло, и девушка стала чуть подкашливать в кулачок. Старалась делать это как можно тише, что б внимание не привлекать.
Расселись. Появилась дородная девица с толстой косой -- комсорг совхоза Раиса. Выбрали секретаря, президиум. Все как положено. Все из Белоглинских.
– Товарищи! Недавно мы отпраздновали сорок восемь лет Советской власти! Власти, которая дала нашему народу – знания! Власти, которая вырвала наш народ из цепких лап мракобесия! Сегодня все меньше и меньше остается загадок природы, которые бы не смог разгадать советский человек! Советский человек поднялся к космическим высотам и опустился в глубины океана! Нам покорилась Антарктида! В любой момент советские люди могут отправиться в экспедицию на Марс! И мне очень стыдно, товарищи, что в нашем совхозе, до сих пор не изжиты религиозные предрассудки!
Дальше Раиса принялась рассказывать про недавно проведенный рейд: «Дом без бога» и зачитывать список тех, у кого бог в доме каким-либо образом оказался. В основном, как поняла Наденька, в домах висели иконы. Наденьке очень хотелось есть, она продолжала подкашливать и думать о том успеет ли платье проветрится до завтра, а то дети еще подумают, что учительница курит, а им сказки рассказывает, как это вредно.
В зачитываемом списке прозвучала фамилия Егерев. Если ранее названные товарищи как-то отбрехивались, то Гриша промолчал. Сидел все так же на подоконнике, разглядывал мягко падающий за окном снег. Раисе его молчание не понравилось.
–Товарищ Егерев! Ну неужели вам не стыдно! – воскликнула комсорг, припомнив далее Грише и высшее образование, и папу-героя.
– Ох! – негромко вздохнула Ритка.
«Как же он ходит в таком колючем свитере!» – вновь поежилась Наденька. Гриша встрепенулся и достаточно громко согласился:
– Стыдно! Мне очень, товарищ Кабанова, очень-очень стыдно! – агроном соскочил с подоконника и решительно прошел к столу с президиумом. Повернулся к залу.
– Во-первых, товарищи, мне очень стыдно, что только в нашем совхозе продолжают курить на собраниях! Нигде в районе такого безобразия не осталось! – при этом агроном пристально посмотрел на подкашливающую Наденьку. Девушка покраснела.
Из зала раздался возмущенный свист. Раиса постучала чем-то звонким о графин.
– Во-вторых, товарищи, мне очень стыдно, что обещали сохранить посевной материал в наилучшем виде. Сохранить аж на девяносто девять процентов! Вот так же весной на собрании сидели, кулаками в грудь стучали, что больше потерь недопустим! Все лето трудились над ремонтом зернохранилищ и что?
– Товарищ Егерев, сейчас речь не об этом… – капризно прервала Гришу Раиса.
– То есть, крашеные доски в домах старух вас, товарищ Кабанова, волнуют больше сохранности зерна? – Гриша чуть развернулся к президиуму.
– А че с зерном-то? – раздался чей-то крик из зала. – Мыши что ль сожрали?
– Мыши сожрали запас семян огурцов, – Егерев вновь повернулся к залу. – Так жрали, что даже помета не оставили! Видать очень спешили. Огурцы сортовые, сверхранние. Здесь нам даже район не поможет! Нет таких семян в районе! Я фамилии ответственных за хранение называть не буду. Их и так все знают. Дело на контроле парткома. И еще: летом обещаю рейд — найди огурец. Предупреждаю сразу, что в этом рейде примет участие Василий Иванович, у кого обнаружим огурцы, выращенные из совхозных семян, пойдут под суд, как расхитители. До лета время есть, кто утащил – может положить обратно. Теперь про зерно…
– Товарищ Егерев! – вновь резко остановила агронома комсорг.
– Товарищ Кабанова! – рявкнул в ее сторону агроном. - В Смирновке зернохранилище не охраняется!
– Так замок же висит! – раздался выкрик из зала.