В первую ночь на новом месте Наденька почти не спала. Ее пугала тишина. В общежитии так тихо никогда не было, да и с улицы постоянно шумы доносились. А тут…как вымерло все, только ближе к трем часам начали петухи кричать, вот под этих петухов Наденька и заснула. Проснулась от протяжного мычания. По улице гнали стадо.
Подъев на завтрак переданные теткой Аглаей вчера пирожки с топленым молоком, Наденька привела себя в порядок и, осторожно переступая туфельками между навозных куч, отправилась к своей коллеге, Ольге Вагановне.
Ольга Вагановна приехала в Талицкое еще в начале тридцатых. Вышла замуж за местного тракториста, подняла двоих детей. Муж погиб на фронте, дети умчались в город, не забывая присылать к бабушке на лето внучков. Вот и сейчас один из них истошно выл, валяясь в пыли рядом с калиткой.
— Может, болит у него что? — осторожно поинтересовалась Наденька, заходя во двор.
— Жопа у него сейчас заболит! Никакого сладу нет с ним! Завтра пойду отцу телеграмму давать, пусть забирает, да что хочет делает! Сидят в квартире в ус не дуют, а здесь хоть разорвись!
Слово «жопа» и громкий голос коллеги были Наденьке неприятны, но кто она такая, что б замечания делать?
Дальнейший разговор несколько сгладил первое впечатление.
— Первый класс в этом году тебе брать. Пятнадцать человек. Десять девочек, пять мальчиков. Семьи приличные. Вот список с адресами, обходи знакомься. Собрание будешь проводить, родителей не требуй. Уборочная начинается, не до того им, кто дедов пришлет, кто кого из старших и это хорошо. Второклашки со мной останутся, а третий поделим по предметам. Они во вторую смену учиться будут. Вот там несколько вырожденцев есть. Внимания на них поменьше обращай, толку все равно не будет. Урок не сорвут и ладно. Отцы там шибко пьющие, да и матери недалеко ушли. Не в кого им умными быть!
Дальше Ольга Вагановна рассказала, как проходят занятия. Особых отличий от города Наденька не нашла, только что Клавдия печки в классах топила по утрам, да воду натаскивала.
Разговор прервал сильный грохот и детский вой. Оставленный без присмотра внучок, подставив две табуретки, добрался до тарелки репродуктора, висевшей в углу кухни про всякий случай, и вместе с тарелкой и мебелью улетел вниз. Опять прозвучало слово «жопа».
Наденька наскоро попрощалась и выскользнула за калитку, унося список первоклашек. По дороге к школе решила забежать в магазин. Тетка Аглая строго приказывала прийти к ней обедать, только на свежем воздухе у девушки разыгрался аппетит и кусок хлеба не помешал.
— Опомнилась! — встретила ее продавщица, заставив девушку густо покраснеть.-Уж два часа, как все разобрали! А… ты учительница новая?
— Да…
— Погоди!
Волшебным образом из-под прилавка появилась буханка серого хлеба.
—У нас хлеб почти все сами пекут. Привозной бывает помалу, да через день. Разбирают быстро. Ты заходи когда сможешь, я тебе попридержу. Гречку возьми, пока осталась. Ее по два кило в руки положено, Ворониха вчера только с внучком примчалась, всю не выгребла.
Помимо гречки, Наденька взяла соль, спички, кусок вонючего мыла, бутылку душистого масла, обтрепанную пачку чая и двести грамм заветренных карамелек, без оберток.
-- Сахар на днях обещали подвезти, я тебе оставлю немного.
Ошарашенная таким обращением Наденька благодарственно кивнула и поспешила в свою комнатушку. Для нее было ново и дико узнавать, как можно в магазине для кого-то что-то оставлять. Может, нужно было возмутиться? Она же учительница, комсомолка! Может, ребенок продавщицы Милы идет в первый класс и, таким образом, мать хочет задобрить Наденьку, что б ставила ему хорошие оценки? А если он не очень способным окажется? Но, с другой стороны, печь ей хлеб негде, да и не умеет она, а покупать когда, если буханки с утра разбирают да еще привозят через день? Интересно на центральной усадьбе тоже так?
Располагалась Талицкое на большом холме, внизу которого протекала речка-Талька. Окружали Талицкое леса, где почти круглый год волки чувствовали себя хозяевами, а если кому и сдавали позиции, то кабанам. Отстрел животных запрещен — заповедник! Еще недавно в Талицком существовал свой колхоз имени пролетарского писателя Максима Горького. Показателями колхоз не баловал и Талицкое стала частью совхоза имени Ленина. Ленинцы довеску не обрадовались, но дорогу отсыпали до Талицкого, да только в распутицу ездить по ней можно было лишь на тракторе, а зимой движение и вовсе замирало, если не удавалось снег расчистить. Но даже по хорошей дороге автобус в Талицкое заходил всего три раза в день, в остальное время жителям предлагалось добираться на редких попутках или пешком через лес до Белоглинского. Через лес получалось вместо пяти километров по дороге — три, но "леском" ходили только собравшись небольшой группой. Редко кто рисковал в одиночку, опасались заповедного зверья.