Монти отер лоб носовым платком в тон носкам и галстуку.
– Удивительно! – выговорил он. – Наскочить на вас…
– Именно, наскочить. Просто колесница Джаггернаута! Куда едете?
– Э? А! В Маркет-Бландинг.
– К дяде?
– Нет-нет. К вам. Лорд Эмсворт взял меня в секретари.
– Как странно! Я думала, вы работаете в «Мамонте».
– Ушел.
– Ушли?
– Ушел.
– Почему?
– Да так, знаете… Есть пружины.
– Пружины?
– Пружины.
– Какое занятное выражение!
Монти решил сменить тему:
– Я слышал, в замке все по-прежнему.
– От кого?
– От Хьюго Кармоди. Он тоже был секретарем.
– Секретарю стоит быть понаблюдательней. Там землетрясение.
– А? Что?
– Держитесь, мистер Бодкин. В замке – Ронни с певичкой. Хочет на ней жениться.
– Что вы говорите?!
– Уверяю вас.
– На певичке?
– Да. На некой Сью Браун. Вы с ней знакомы?
– Нет, что вы! Что вы, что вы. Нет.
Леди Джулия взглянула на убегающий пейзаж.
– Матери это нелегко, – сказала она. – Не правда ли, мистер Бодкин?
– О! Да-да. Нелегко.
– Но могло быть и хуже. Такое короткое, простое имя. Мне почему-то кажется, она не подаст в суд.
– Куда?
– В суд. Когда все кончится. Вот Сюзан де Брюн – другое дело.
– Вы думаете, кончится?
– А как же! Почему вы волнуетесь?
– Я… я просто думал, это трудно. Ронни – сильная личность.
– Унаследовал от матери, – сказала леди Джулия.
Сью вошла в купе, когда они молчали.
Монти в это время смотрел на пейзаж, леди Джулия просто сидела. Ничто не говорило о том, что они знакомы, и Сью обрадовалась было, что нашла своего спутника, но он обернулся и так отчужденно, так сухо взглянул на нее, что она растерялась.
– Какая зелень, леди Джулия! – сказал он. – Леди Джулия! Зелень-то, а?
Величавая дама взглянула в окно.
– Да, – согласилась она, – хотя дождя давно не было.
– Наверное, Ронни это нравится. А, леди Джулия?
– Простите?
– Я говорю, – пояснил Монти, – что вашему сыну Ронни нравится свежая зелень.
И, бегло взглянув на Сью, он откинулся на спинку сиденья. Усилия его не пропали втуне. Сью задрожала.
– Простите, – сказала она, – вы не леди Джулия Фиш?
– Она самая.
– Меня зовут Сью Браун, – сказала Сью, жалея о том, что слишком напоминает испуганную мышку.
– Подумать только, – сказала леди Джулия. – Какое совпадение! Не правда ли, мистер Бодкин?
– Да-да. Совпадение. Какое.
– Мы говорили о вас, мисс Браун.
Сью кивнула, начисто лишившись голоса.
– Видимо, я теряю сына, но обретаю дочь.
Сью кивнула. Монти подумал, что лучше что-нибудь сказать. Так уверенно, бодро… в общем, бодро и уверенно.
– Ронни прислал мне вашу фотографию, – продолжала леди. – Прелестно, да… Прелестно. Теперь мы поболтаем. Мистер Бодкин не обидится. Да, кстати, вы не знакомы?
– Что вы, леди Джулия? – вскричал Монти. – Нет! Что вы! Нет.
– Прошу вас, что за тон? Я уверена, что мисс Браун достойна знакомства с вами. Ну что ж, я вас представлю. Мистер Бодкин. Мисс Браун.
– Очень приятно, – сказал Монти.
– Очень рада, – сказала Сью.
– Мистер Бодкин, – сказала леди Джулия, – едет в Бландинг, к моему брату.
– Подумайте!
– Пойду покурю.
– Идите, – сказала леди Джулия.
Монти сидел в купе для курящих, довольный собой. Еще полсекунды – и Сью пропала бы. Да, поначалу он решил, что слишком умен, слишком тонок для слабого женского ума, но все обошлось. Старушка поняла на лету его намеки.
Вздохнув с облегчением, он прикрыл глаза и предался живительному сну. Разбудил его минут через сорок легкий лязг. Он открыл глаза, поморгал и увидел, что Сью открывает дверь.
– А! – заметил он. – Поболтали?
Сью кивнула и села рядом с ним. Лицо у нее было точно такое, как у растерянного ребенка. Это ей шло. Монти собирался пожалеть о былом, но вспомнил Гертруду и одумался.
– Хорошо получилось, а? – сказал он. – Прямо чужие, и все.
– О да!
– А как я тебе подсказал? Одно слово – здорово.
– О да!
– То есть как «О да!»? Гениально. Что-то ты, старушка, скисла. Поболтали?
– О да!
– Опять! Что вы делали?
– Болтали.
– Это понятно. О чем?
– О том о сем.
– Она тебя не обижала?
– Нет, что ты!
– Да?
Сью подумала.
– Она была… очень милая.
– То есть жуткая.
– Нет-нет, правда. Улыбалась, смеялась. Как ты говоришь, хорошая тетка. Но…
– Но ты ощутила под стальной перчаткой бархатную руку. То есть наоборот. Ты поняла, что, стоит тебе отвернуться, она всадит нож в спину.
– Не без того… Ту т дело в глазах. Она улыбается, а они – нет. Может, я ошиблась.
Монти закурил сигарету и вдумчиво затянулся.
– Нет, ты права. Я был бы рад, если бы ты ошиблась, – но нет, права. Мало того, перед самым твоим приходом она сказала, что разлучит вас.
– Да?
– Конечно, – поспешил он ее утешить, – ничего не получится. Ронни – сильная личность. Железный человек. Но и они не промах, эти бландингские дамы. Удивительно! Мужчины – красота, а женщины – бог знает что! Вот, посмотри. Эмсворт… Галли… Фредди… Ты не знаешь Фредди? Один другого лучше. А против них – Конни, и эта ваша Джулия, и куча змеюк самого высшего разбора. Где их только нет, по всей Англии. В каждом графстве – местный дракон, все из их семьи. Видимо, фамильное проклятие. Но ты не волнуйся, Ронни – кремень. Решил жениться, и женится, плевал он на них.
– Да, – отрешенно сказала Сью, куда-то глядя.
– А теперь, прости, не вернуться ли тебе к ней? Еще увидит, что мы тут сидим.
– Я не подумала.
– Это зря. Думай всегда, не помешает.
Он снова прикрыл глаза. Поезд бежал к Маркет-Бландингу.
Глава VI
Примерно через час после того как поезд 2.45 прибыл в Маркет-Бландинг, туда же, но с другой стороны подошел пригородный состав, а из него на платформу вышел Ронни Фиш. Пиршество после свадьбы и медленный путь по сельской Англии задержали его.
Он устал, но то приятное чувство, которое посещает влюбленных, когда они видят чью-то свадьбу, еще не рассеялось. Прославленный марш Мендельсона звучал в его ушах, и он едва не сказал станционному таксисту: «Берешь ли ты, Робинсон, этого Роналда?» Даже в замке, где столовые часы показывали 7.10, он радовался и веселился, зная, что может побриться, помыться, одеться и выбрать подходящий галстук за девять минут с четвертью.
Все шло хорошо. Черная шелковая лента идеально уподобилась бабочке, и ровно в 8.00 он стоял в той увешанной картинами комнате, где обитатели замка ждали вечерней трапезы.
Однако они не ждали, их вообще не было. Ронни удивился, возникли и другие эмоции. Походив туда-сюда, он не обрел покоя, ибо портреты предков не так уж приятны после долгой поездки в пыльном поезде. Он позвонил. Явился Бидж, дворецкий.
– А, здравствуйте, Бидж! – сказал Ронни. – Вот что, как насчет коктейля?
Теперь удивился дворецкий.
– Я собирался подать их, сэр, когда соберутся гости.
– Гости? У нас званый обед?
– Да, мистер Роналд. На двадцать четыре персоны.
– Вот как? Можно сказать, прием.
– Можно, мистер Роналд.
– Пойду надену белый галстук.
– Еще успеете, мистер Роналд. Подавать начнут в девять, не раньше. Принести вам коктейль?
– Принесите. Я умираю по кусочкам.
– Сию минуту, мистер Роналд.
Дворецкий Бландингского замка был не из тех, кто под словами «сию минуту» подразумевает «когда-нибудь». Словно джинн-тяжеловес, умело приведенный в действие, он исчез, появился – и через минуту-другую Ронни расцвел, как цветок под летним дождем. Это побуждало к беседе.
– Двадцать четыре персоны, – сказал он. – Ну, повеселимся! Кто придет?
Взгляд у дворецкого стал таким, каким бывает он у констебля, дающего показания в суде.