Полицейский, то и дело сверяясь с записями в блокноте, изложил дело в хронологическом порядке с того момента, как полиция, прибыв в дом Барлоу, обнаружила там труп, и до восьми пятидесяти трех того же вечера, когда они арестовали Стива Митчелла. А затем столь же подробно описал расследование, в том числе допросы подозреваемого, результаты экспертиз, которые произвели криминалисты, исследовавшие сапоги Митчелла и его машину. Он дал трактовку полученным результатам, а затем добавил, что анализа ДНК не проводилось, поскольку у них не было эксперта в этой области.
Сторона обвинения поспешила заверить нас, что в нужное время они вызовут своего свидетеля, эксперта по ДНК, а также одного из криминалистов полиции, проводившего все эти исследования.
— Скажите, инспектор, — обратился к полицейскому королевский адвокат со стороны обвинения, — какая модель автомобиля принадлежала ответчику на момент убийства?
— «Ауди А-4», — ответил он. — Серебристый металлик.
— Так, — продолжил обвинитель. — Теперь скажите, инспектор, удалось ли вам в ходе расследования определить, была ли эта машина снабжена охранной системой сигнализации?
— Да, — ответил он. — Была.
— И нормально ли функционировала эта система, когда после задержания ответчика вы обследовали эту машину?
— Насколько я понял, да, — сказал полицейский.
— Вы нашли ключи от этого транспортного средства?
— Да, — ответил инспектор. — Два набора ключей были найдены в доме мистера Митчелла во время его ареста. Один находился при ответчике. В кармане брюк, на кольце вместе с другими ключами. А другой, — тут он снова заглянул в записную книжку, — находился в верхнем ящике письменного стола в кабинете мистера Митчелла.
— Вы консультировались с дилером от фирмы «Ауди», узнавали у него о ключах к этой модели автомобиля?
— Да, — снова кивнул полицейский. — Мне сообщили, что обычно при покупке новой машины владельцу выдаются два набора ключей, а любая замена или выдача дополнительного набора осуществляется только после строгой проверки.
— Кто-либо заказывал или получал дополнительные ключи к машине мистера Митчелла?
— Нет, — ответил полицейский. — Никто.
— И последнее, инспектор, — начал королевский адвокат с торжествующей улыбкой. — Скажи-Те, когда вы явились арестовывать мистера Митчелла, его машина была заперта?
— Да, — ответил он. — Заперта.
—Свидетель ваш, — обернулся ко мне представитель обвинения.
Я взглянул на настенные часы в зале. Двадцать минут пятого.
— Желаете начать перекрестный допрос завтра с утра, мистер Мейсон? — с надеждой спросил меня судья.
— Если можно, ваша честь, — ответил я, — мне хотелось бы задать несколько вопросов прямо сейчас.
Судья тоже посмотрел на часы.
—В вашем распоряжении десять минут.
—Благодарю, ваша честь. — Я развернулся к свидетелю, заглянул в бумаги. — Инспектор Мак-нил, будьте добры, расскажите суду, как полиция узнала, что мистер Барлоу был убит?
Он почему-то эту подробность опустил.
— Знаете, теперь уже не помню, когда и от кого услышал об этом, — уклончиво ответил полицейский.
— Я спросил, инспектор, не как вы лично узнали об этом, но каким образом и кем было информировано полицейское подразделение в целом?
— Кажется, кто-то позвонил в участок, сообщил, что видел в доме мистера Барлоу постороннего, — ответил он.
—Кто именно позвонил? — спросил я.
— Простите, но такой информацией я не располагаю.
— Но уж определенно, инспектор, все подобные звонки в полицию о происшествиях регистрируются, так или нет? Время звонка, фамилия человека, от которого он поступил?
—Да, обычно бывает так, — кивнул он.
—Так как же получилось, что у вас не сохранилось данных о том, кто именно звонил в полицию и сообщил, что в доме мистера Барлоу находится посторонний?
Он явно занервничал.
— Звонок поступил на телефон одного из гражданских служащих, в офис здания перед участком.
— Вы не находите это странным? — спросил я.
— Да, — ответил он.
— Номер, на который был сделан звонок, доступен любому? — спросил я.
— Насколько мне известно, нет.
— Не кажется ли вам странным, что звонок поступил не на общедоступный номер, у телефона не было устройства, позволяющего регистрировать подобные входящие звонки, не было записывающего устройства? Иными словами, не кажется ли вам, что звонивший хотел сохранить анонимность?
— Мистер Мейсон, — вмешался судья, — тут сразу три вопроса в одном.
— Прошу прощенья, ваша честь, — сказал я. — Инспектор Макнил, давайте попробуем рассуждать логически. Получается, что до того момента, как полиция прибыла в дом мистера Барлоу и обнаружила там его тело, кто-то еще знал, что мистер Барлоу мертв. Не кажется ли вам, что этот кто-то, будь это один человек или несколько, и совершил убийство?
— Ну, наверное, так, — ответил он.
— Скажите, инспектор, сколько лет вы прослужили детективом в полиции?
— Пятнадцать.
И как часто за эти пятнадцать лет, — продолжал я, — вы получали анонимные телефонные звонки, которые невозможно зарегистрировать, с сообщением, что некто вторгся в дом человека? И затем, приехав туда, вы обнаруживали жертву убийства вместе с целым набором инкриминирующих доказательств?
— Довольно, мистер Мейсон, — сказал судья.
— Слушаюсь, ваша честь, — вежливо сказал я и опустился на свое место. То была лишь незначительная, но все же победа за день сплошных плохих новостей.
— Суд возобновит слушания завтра в десять утра, — объявил судья.
— Всем встать.
В понедельник вечером Элеонор в Оксфорд так и не приехала. С одной стороны, я ощутил некоторое облегчение, но в целом был разочарован. Вернувшись в гостиницу после суда, улегся на постель, спина ныла, голова гудела от напряжения. Вскоре головная боль переросла в настоящий приступ мигрени.
Давненько не страдал я от столь сильной головной боли, уже начал забывать, как страшно болят глаза под закрытыми веками. На протяжении целых трех недель после падения с лошади в Челтенхеме я страдал именно от таких приступов и знал, что единственный способ унять эту боль — это принять горизонтальное положение и пролежать в постели несколько часов. Пара таблеток парацетамола пришлись кстати, но я допустил промашку, забыл сильнодействующие пилюли на основе кодеина дома. Они так и остались в одном из шкафчиков в ванной.
В какой-то момент я, очевидно, задремал. И разбудил меня звонок телефона.
— Да? — буркнул я в трубку, пытаясь сесть. Мешал корсет.
— Мистер Мейсон? — произнес женский голос.
— Да, это я.
—Это Никки Пейн, — сказала она. — Побывала в Министерстве внутренних дел и южноафриканском посольстве, как вы велели, но ни в одном из этих учреждений никаких записей о гражданине по имени Джек Ренсбург не имеется. Есть один, но только звать его Жак ван Ренсбург. Вернее, не один, а целых трое Жаков ван Ренсбургов, проживающих в Англии. Очевидно, ван Ренсбург — весьма распространенная фамилия в ЮАР. Судя по всему, да.
—Двое южноафриканцев по имени Жак ван Ренсбург проживают здесь, в Англии, учатся в университетах, у них студенческие визы. Один в Дареме, второй скоро окончит Кембридж, оба находятся здесь два года.
Возможно, подумал я, что Жак, которого мы разыскиваем, оставил работу с лошадьми и решил целиком посвятить себя науке. Возможно, но весьма сомнительно.
— Ну а третий? — спросил я.
— Его виза просрочена, но, похоже, он все еще здесь, хотя и разрешение на работу кончилось вместе с визой. Хотя такое часто случается. Вот и все, что у меня есть на данный момент.
— Молодец, отличная работа, — похвалил я ее.
— Но я еще не закончила, — сказала она. — Один очень милый парень из посольства занялся поисками третьего Жака в Южной Африке на тот случай, если тому удалось вернуться на родину, минуя Министерство внутренних дел. Они не слишком тщательно хранят документы людей, покинувших территорию Великобритании, их заботят только те, кто прибыл.