– Моя фамилия Уиттакер.
Выражение глаз мужчины не изменилось. Он продолжал сверлить ее взглядом. Натали тоже пристально взглянула на него, однако ничего не сказала. Она никому не обязана объяснять свое поведение. Пускай смотрит, если ему так хочется.
Краешком глаза она заметила на лице миссис Торп злобную ухмылку:
– Как я уже сказала, сэр, я понятия не имею, кто это такая.
Наступило напряженное молчание. Нарушил его тоненький голосок, услышать который никто не ожидал:
– Папа…
Внимание мужчины вмиг переключилось на ребенка, и он перевел взгляд на напряженное лицо девочки. Подняв головку, она храбро встретилась с его взглядом и прошептала:
– Это моя подруга.
Натали почувствовала, как у нее потеплело на сердце.
Высокий мужчина вновь взглянул на Натали, и в глазах его промелькнуло какое-то сильное чувство, понимание, благодарность – она не могла определить, слишком уж быстро он наклонил голову.
– Ясно, – коротко ответил он.
Однако этого единственного слова оказалось достаточно, чтобы Натали поняла: ему и в самом деле все ясно.
Глава 2
Натали, бесстрашно глядя на него, вскинула подбородок – в жесте этом, однако, не было ни вызова, ни дерзости – и стала так же пристально разглядывать его, как он разглядывал ее. Несмотря на немодное платье и потрепанную шляпку, Малком почувствовал: эта девушка обладает завидным хладнокровием, что предполагает наличие чувства собственного достоинства. Он был приятно удивлен и даже заинтригован.
– Мисс Уиттакер, не зайдете ли вы ко мне в столовую? – предложил он со всей учтивостью, на какую только был способен, и даже посторонился, чтобы дать ей пройти. Но в ясных карих глазах незнакомки отразилось сомнение.
В этот момент подала голос миссис Торп. Сердито фыркнув, она проговорила:
– Простите, сэр, но я надеюсь, вы не собираетесь удостаивать эту юную девицу личной аудиенцией? Не вижу необходимости награждать ее за вульгарное любопытство, во всяком случае, именно так я расцениваю ее поведение. Совершенно очевидно, что она пытается вмешиваться в дела, абсолютно ее не касающиеся.
Малком рассердился.
– Я поразмыслю над вашими словами, когда у меня будет свободное время, миссис Торп, – сухо бросил он и вновь обратился к незнакомке: – Так как, мисс Уиттакер?
Ему показалось, что в глазах девушки вспыхнули веселые искорки. Он улыбнулся, довольный этим явным свидетельством того, что оскорбительный тон, каким он разговаривал с грозной миссис Торп, от нее не укрылся. Кто бы ни была эта мисс Уиттакер, она, похоже, весьма умна. Увидев его улыбку, она, наконец, приняла решение, поскольку расслабилась и улыбнулась в ответ.
Эффект превзошел все его ожидания. Улыбка сделала ее красавицей. Губы, на его взгляд, слишком широкие, чтобы ими можно было любоваться, изогнулись, приобретя восхитительно соблазнительную форму. Улыбка разительно преобразила лицо. Так бывает весенним апрельским деньком, когда солнышко внезапно выглядывает из-за тучи. Тогда ты вдруг обнаруживаешь, что молодая трава, покрывающая холмы, гораздо зеленее, чем тебе казалось, желтые цветы – ярче, а весь мир – намного симпатичнее, чем ты себе представлял.
Однако она покачала головой, вежливо отказываясь, и заговорила приятным мелодичным голосом:
– Право, сэр, вы очень добры, но мне кажется…
В этот момент Сара протянула свою тоненькую ручку и ухватила ее за рукав. Мисс Уиттакер удивленно взглянула на нее. Малышка смотрела на Натали умоляющим взглядом.
– Пожалуйста, останьтесь, – прошептала она. – Ну пожалуйста!
Фыркнув, миссис Торп резко бросила:
– Сара Чейз, мы тебя уже достаточно наслушались. По-моему, тебе лучше пойти со мной.
– Напротив, миссис Торп, – со скрытой угрозой произнес Малком, – мне кажется, мы уже достаточно наслушались вас. Полагаю, у вас есть какие-нибудь дела. Можете быть свободны.
Не дожидаясь ответа, он легонько подтолкнул Сару и мисс Уиттакер к столовой и захлопнул дверь прямо перед носом разъяренной миссис Торп. Мисс Уиттакер, как он с радостью успел заметить, оказалась хорошо воспитанной девушкой. Хотя на лице ее опять отразилось сомнение, она, не проронив ни звука и не возразив ни слова, вошла в столовую. И лишь очутившись в комнате, прошептала:
– Подумать только!
Едва они избавились от миссис Торп, как Сара ожила. Радостно запрыгав, она схватила отца за руку и принялась размахивать ею, восторженно восклицая:
– Она осталась! Она осталась, папа! Я и не думала, что она останется! Сколько времени она у нас пробудет? Она пообедает с нами? Представляешь, папа, у нее есть кошечка, которую она себе придумала. Она умеет мяукать и разговаривать.
Малком с интересом взглянул на мисс Уиттакер.
– Вот как? Странно. Впервые вижу женщину, которая умела бы мяукать и разговаривать. \
Щеки мисс Уиттакер покрылись румянцем. Нахмурившись, она сурово проговорила:
– Это котенок мяукает и разговаривает, сэр. – Она повернулась к девочке: – Ты меня разочаровываешь, Сара. Я рассказала тебе про Клару строго по секрету.
На лице Сары отразилось недоумение:
– Вы хотите сказать, что это неправда?
– Нет, я хочу сказать, что доверила тебе свою тайну. Сара просияла:
– Так, значит, это правда? Вы сами это сказали. Папа, ты слышал? Я не должна была рассказывать тебе про Клару, потому что это секрет. Но секрет самый настоящий!
– Да, я слышал. Но надеюсь, впредь ты не станешь выдавать чужие секреты? Это очень некрасиво. Мисс Уиттакер подумает, что тебе нельзя доверять. – Личико Сары вытянулось, а Малком мысленно отругал себя. Он опять забыл, что девочка еще слишком мала, чтобы понять, когда шутят, а когда говорят серьезно. Наклонившись к ней, он ласково продолжил: – Не расстраивайся, детка. Смотри, я принес тебе миссис Мамблз и Блинки. Они там, в углу, где стоит твой кукольный домик.
– Ой, спасибо! – обрадовалась Сара так искренне, словно отец только что вручил ей ключи, открывающие двери в сказочную страну, и помчалась в тот угол, где стояли ее игрушки. Малком проводил ее задумчивым взглядом. Как мало ей нужно для радости! И почему она всегда так удивляется даже самым скромным подаркам? Сердце его переполнилось любовью и нежностью к дочери, к которым примешивалась легкая грусть.
Он вздохнул и повернулся к мисс Уиттакер. Она оглядывалась по сторонам настороженно, словно еще не объезженный жеребенок. Почему-то Малкому показалось, что сейчас ее глаза станут круглыми от страха, она вскинет голову и испуганно заржет. Еще миг – и она выскочит за дверь. Однако она искоса взглянула на него и решительно произнесла:
– Я вижу, вы привели меня в вашу личную столовую. Я не должна здесь оставаться.
Малком улыбнулся ей обезоруживающей – во всяком случае, он приложил все усилия к тому, чтобы она получилась именно такой, – улыбкой.
– Всего на несколько минут, мисс Уиттакер. Сара останется с нами, так что вашей репутации ничто не грозит.
На лице Натали отразилась неуверенность. Малком указал на два кресла с подголовниками, стоявшие у окна возле стола. Ей наверняка понравится сидеть за столом, который будет их разделять, от этого она почувствует себя в безопасности. Да и у окна сидеть ей понравится. Плечи Натали слегка обмякли. Наверное, она решила, что ведет себя слишком чопорно. Это хорошо.
Медленно подойдя к самому дальнему креслу, она примостилась на краешке: такое впечатление, что она еще не решила, остаться ей или убежать. Малком заметил, что подол ее платья мокрый и заляпан грязью. Она поспешно прикрыла им ноги, вероятно, стыдясь своих туфель. Волосы ее были темно-каштановыми, как патока, и вьющимися от природы. Они с трудом удерживались под шляпкой, и нескольким непокорным завиткам уже удалось оттуда выбраться – и теперь они премило обрамляли ее лицо. Внезапно Малкому захотелось их потрогать, хотя бы для того, чтобы заправить обратно под шляпку. Однако поза девушки охладила его пыл: прямая как палка спина, гордо вскинутый подбородок, строгий взгляд. Несмотря на то, что мисс Уиттакер внешне выглядела так, словно всю жизнь кочует с цыганами, она являла собой образец чопорности.