К сообщению мистера Шабекоффа в «Нью-Йорк Таймс». Кто сверлил дыры для закладывания взрывчатки для взрыва откосов оврага? Откуда взялись машины для этого, и почему нет свидетелей таких сложных работ? Почему на снятых с самолетов фотографиях тоже нет следов этих работ?
К сообщениям Анатолия Кузнецова. Неужели немцы палили всю ночь над оврагом, не боясь подстрелить собственных солдат?
К тому, что Вин посчитал пригодным для публикации и к выступлению Пронищевой на процессе в Дармштадте следующие вопросы:
Около 8 часов или в 8 часов? Ошибочные названия улиц в устах киевлянки? Почему ее описание погоды совершенно неверно? Как можно было вернуться к семье, если ее увезли? Где обреченных на смерть отделяли от сопровождавших их русских, украинцев и граждан других национальностей (каких?)? Где гора? Почему все остальные свидетели забыли о «коридоре» с избиениями? Кто такие «бронекавалеристы»?[10]
Раздевали до белья или догола? У голых людей были с собой трудовые книжки и профсоюзные билеты? Насмерть раздавленные? Прыжок через овраг? Овраг или ров? Холм? Пулеметы или автоматы?[11] Пробовал ли кто-либо перевернуть ногой тело человека, зажатое между другими телами? Солдат ударил мертвую? Какое присутствие духа должно было быть у девушки, чтобы она не пискнула и вообще никак не отреагировала, когда солдат наступил ей на руку и на грудь, ударил ее? Какой храбростью должна она обладать, чтобы после всего этого, в течение еще двух дней, наблюдать за происходящим на месте преступления? Не было ли ей холодно — в нижнем белье или совсем голой? Насколько вероятны рассказы о предложении переспать, об изнасилованных и зарезанных девушках. Секс с еврейками считался «постыдным загрязнением крови» и запрещался.[12] Почему Пронишева понимала немецкий язык в Бабьем Яру, а в Дармштадте — ни слова? Объясняет ли ее профессия — актриса в кукольном театре — ее тягу к сочинительству?[13]
11. Из досье Центрального юридического бюро в Людвигсбурге по расследованию нацистских военных преступлений — которые, однако, тоже недоступны критическим исследователям, Клее, Дрессен и Рисс передали показания трех свидетелей: Хёфера (Х), Курта Вернера (В) и Антона Хайдборна (А).
Согласно Х. евреи должны были аккуратно раздеваться на площадке за 150 м от оврага, по В. - за километр. Потом голых людей направляли в овраг — по Х. 150 м длиной, 30 м шириной и 15 м глубиной, по В., с другой стороны, уже 400 м длиной, 80 м шириной вверху и 10 м внизу, 10 м глубиной. По Х. в овраг вели 2 или 3 узких прохода, по В. их подводили к раю оврага, затем они сами по склону спускались вниз.
Х. утверждал, что на каждом конце оврага стояло лишь по одному стрелку, у В. всего было 12 стрелков. Х. сказал, что на каждом входе стоял «упаковщик», клавший жертв на трупы. Потом полицейский из охранной полиции пристреливал их из автомата в затылок. Детей расстреливали с матерями вместе.