Вот только теперь, своим незамысловатым манёвром мы перекрыли этот поток денег. И тут, хочешь не хочешь, а придётся Сенешалю самому отрывать жопу от кресла и наводить порядок во вверенных ему землях. А, может быть, даже снижать налоги, дабы избежать крестьянского бунта. Если, конечно, трусливые жители Нового Гронесбурга, вообще способны на бунт.
Да уж, всего один маленький манёвр, а сколько справедливости он принёс в этот поганый мир! И пусть у этой самой справедливости с клыков капает кровь, но морального удовлетворения она всё равно доставляет намного больше, чем мои предыдущие попытки жить по совести. Да и чего греха таить — материального тоже. С этой стороны так и вовсе, справедливость оказалась удивительно выгодной штукой.
— Нам обязательно это делать? — рядом со мной встала Айлин. Девушка наблюдала за процессом казни, машинально вытирая какой-то серой тряпицей кровь с ладоней и пальцев. В её взгляде отчетливо читались отвращение… и в куда большей степени — недоумение.
— Да, — кивнул я, — За то дерьмо, что они тут творили, даже в нашем прошлом, предельно гуманном мире полагается высшая мера. А по меркам здешнего — так и вовсе, это форма милосердия. Всего лишь отсекли голову. Быстро и почти безболезненно. А ведь следовало бы четвертовать или засунуть в медного быка, чтобы помучались напоследок.
На этот раз девушка смерила меня удивлённым взглядом. Я лишь равнодушно пожал плечами.
— Не могу сказать, что в диком восторге от того, что приходится делать. Но на то есть причина. И дело не только в восстановлении справедливости, хотя без этого тоже не обошлось. Мы просто не можем позволить себе оставлять врага в тылу. Слишком велик риск, что он ударит в спину. У нас список недоброжелателей и так уже раздут до предела. Не стоит добавлять туда ещё один пункт. И уж тем более не стоит давать возможность им объединиться против нас.
— Я понимаю, — кивнула девушка, — Просто меня немного пугает то… Во что мы превращаемся.
— Мы ни во что не превращаемся, — я покачал головой, — То, о чём ты говоришь… Мы были этим всегда. Вспомни Деммерворт. Казармы стражи. Мы ведь и тогда не особо терзались угрызениями совести. И так почти везде. Куда бы мы ни приходили — везде лилась кровь. Я просто перестал себе врать о том, что мы такое есть. И тебе советую постараться сделать то же самое. Так живётся намного легче.
— Это совсем иное, — покачала головой девушка, — Тогда нас вынуждали. Люди и обстоятельства. Да чёрт, они складывались так, что у нас буквально не было иного выхода. Сейчас же… Эти люди сдались. Они больше не представляют угрозы. Так нужно ли…
— Пока не представляют, — я перебил её, — Пройдет день-два и они побегут к святошам, лизать тем жопу и рассказывать, как они были правы насчёт того, что надо объединиться против упырей. И будет у нас не сотня врагов, а все полторы. А ежели им святоши оружие отвалят поприличнее, да научат его держать как следует — то полторы сотни очень проблемных врагов. Так что да, обстоятельства нас снова вынуждают. Просто на этот раз мы уже сами стали тем обстоятельством, с которым придётся считаться всем прочим игрокам.
Девушка тяжело вздохнула и молча покачала головой. Она понимала, что я был кругом прав. Но что-то ей всё-таки не давало просто смириться с происходящим. Не до конца придушила свою совесть? Может быть. И думается мне, очень зря. Хотя, может меня уже немного заносит? Как-то слишком круто я ей ответил, хоть и по делу. А обижать не хочется. Девушка ничем этого не заслужила. Более того, сегодня она показала себя с лучшей стороны.
— Лучше расскажи мне, как справились девочки, — я перевёл тему разговора, чтобы немного отвлечь её. Впрочем мне и самому бы не помешало получше понять обстановку в отряде.
— Лучше чем я ожидала, но хуже чем могли бы, — уклончиво ответила Айлин, повернувшись к воротам лицом. На место казни ей смотреть не хотелось.
А там тем временем продолжалась работа. Работа, сопровождаемая отчаянными криками, мольбами и тихой руганью пленных. Но никто не слушал, что они говорят. Всем вокруг было глубоко плевать на это. Топор поднимался и опускался как заведённый. Отсечённые головы откатывались в сторону, но их тут же подхватывали несколько бойцов и несли к частоколу. Старые головы с него уже поснимали и сложили в мешки, ну а теперь туда вешали новые «украшения». Обезглавленные тела просто оттаскивали подальше и сваливали в кучу. Из них уже вырос приличных размеров холм. Вокруг рубочной колоды уже хлюпала кровь, пропитавшая землю и начавшая собираться в лужицы, хлюпающие под сапогами бойцов. Но конца и края экзекуции пока что не было видно. Слишком уж много пленных мы захватили.