— Мы ведь тоже ваших людей сегодня поубивали, — заметил я, — И даже больше, чем трое за одного. Думаешь, мы лучше бандитов будем? Или тебе всё равно, чьими руками мстить?
Вопрос был с подвохом. Отчасти — мне нужно было понять, как на нашу сегодняшнюю выходку отреагируют местные. Вряд-ли они будут в восторге, но, судя по словам охотника, к карательным рейдам они уже привыкли. Этот был лишь один из многих. А отчасти интересно, что чувствует по этому поводу сам Хавель. Среди убитых могли быть его друзья. Охотник, впрочем, неприязни не выразил.
— Думаю, у вас были к тому причины, — пожал плечами Хавель, — Вы ведь не здешние, местных порядков не знаете. А во всём остальном, нормальном мире, захлопывать дверь перед носом раненного человека, который просит у тебя помощи — дикость и богохульство. Не то, что в этой, насквозь прогнившей дыре. Но так уж у нас повелось — каждый сам за себя и каждая хата с краю.
Мда… Давно ты охотник в свет не выбирался. Он уже давно живёт по принципу: человек человеку — волк. И захлопнуть дверь перед носом нуждающегося — вполне нормальное, я бы даже сказал — рядовое явление. Впрочем, как и засунуть перо под ребро за подобный поступок. Мир стал куда более гнилым и жестоким местом, чем ты его запомнил. Прямо как твой «Новый Гронесбург».
Подумал я, но вслух говорить не стал. Лишь многозначительно хмыкнул и перешёл к делу.
— Коли знаешь, то выкладывай. Нам сейчас любая помощь будет кстати.
— Как его… С чего бы такого начать, — Хавель на мгновение замялся, уставившись куда-то в лесную чащу. Даже чуть сбил шаг. Я посмотрел в ту же сторону, но ничего интересного не увидел. Почудилось ему там что-то? Или быть может, увидел засаду.
Я на всякий случай поднял сжатый кулак над головой. Условный сигнал: «всем быть наготове». Колонна зашевелилась. Бойцы потянули оружие из ножен. Стрелки сместились ближе к центру, встали и начали взводить арбалеты. Нервно заржали лошади. Мужик посмотрел на меня, немного помедлил и покачал головой.
— Нет там никого, — пояснил он, — По крайней мере, опасного для нас. Это колдырь выбрался из урочища и теперь шариться по округе. Он сам по себе не опасный. Жрёт либо падаль, либо мелкую дичь. Может, конечно, и на человека напасть, но токмо ежели тот будет один, и колдырь решит, что он не опасный.
— А мне то казалось, твари не выползают за пределы урочища, — я покачал головой и осторожно поправил чуть сползший пояс. Надо будет попросить Алфрида соорудить мне нормальную перевязь.
— Ещё как выползают, — Хавель рубанул ладонью воздух, — Не самые, конечно, жуткие. Те обычно в самом урочище сидят да ждут всяких до диковин охочих. А вот такие, как колдырь, лешак, болотник и другая мелочь то и дело навещают наши кровя. Солдаты сенешаля их, конечно, изводят понемногу, но куда им всех то отловить.
— Ладно, давай ближе к делу, — напомнил я про сведения о бандитах. Трёп может подождать и до лучших времён. Тем более интуиция мне подсказывала, что на бандитах наше «сотрудничество» не закончится.
— В общем, у них там за забором четыре хаты, — начал мужик, — Одна что-то вроде сарая, где они хранят оружие и всякое барахло. Вторая — кухня. Там у них повар, жратва и прочие радости жизни. Третья — поменьше остальных, что-то вроде сторожки. Там, значица, дрыхнут караульные, которые уже отстояли на посту или которым на пост сегодня. Есть ещё конюшни, псарня, небольшая кузнечная и столярная мастерская, но не думаю, что тебя это интересует. Живут они все в длинном общинном доме. Там же спят, там жрут и, скорее всего, Коготь будет принимать тебя именно там.
Вот те раз. Что-то не припомню, чтоб пересказывал ему наш план. Наоборот, попросил ребят подальше отвести этого хмыря, дабы не раскрывать карты раньше времени. Догадался? Или настолько хороший слух? Впрочем у человека его ремесла наверняка есть свои профдеформации. Без чуткого слуха и острого глаза дичь не подстрелишь и не поймаешь.
— А этот Коготь, я смотрю, себе целую крепость отгрохал, — хмыкнул я, не подавая виду, что заметил его прокол, — Он тут надолго засесть собрался?
— Этот хуй вообразил себя местным правителем, — сплюнул Хавель, — Он так и говорит, мол, как только сенешаль издохнет или уползёт обратно в свою столицу, так он местным, значица, бароном заделается. И будет всем тута заправлять, — охотник сорвал с обочины небольшую былинку, пожевал её и продолжил, — А что до крепости, так нихера он окромя частокола и не отгрохал. Там на выселках болшой раньше хутор стоял. Раньше там жили семьи шорника, кожевенника и скорняка, но банда просто выставила их за дверь.