— Никак нет, товарищ сержант. Маковой росинки во рту весь вечер не было, — не шибко-то уверенно отчеканил боец. Со стороны костра послышались сдавленные смешки.
— Маковой то мож и не було, — подал голос Мика, — А вот як ты вторую половину фляжки за Вигхаром допивал, мы все видели. Так шо мож макова росинка угорела от твоего перегару, не добравшись до роту?
— Да брешет он, — возмутился боец, стиснув цевьё арбалета до побелевших костяшек, — Не было ничего такого.
— А ну-ка дыхни, — Бернард скрестил на груди руки и смерил солдата испытующим взглядом. Судя по кривой ухмылке, сержант уже всё давно понял — нюх на подобное у него был будь здоров. Но он хотел, чтобы солдат признался сам.
— Ну, Мика, сука! — прошипел тот, — Ходи, оглядывайся теперь, стукач херов.
— Мика тут ни при чём, — соврал я, — Ваш перегар мы учуяли, когда только влезли на телегу. И если ты что-нибудь против него попытаешься предпринять, то я пересмотрю вопрос о твоём пребывании в отряде. Бухать на посту — это уже залёт конкретный. Не стоит его усугублять.
Солдат посмотрел на меня, затем смерил взглядом улыбавшегося Мику, сплюнул за борт повозки и снова уставился на нас сержантом. Бернард тоже смотрел на меня. Вообще-то, выписывать наказания за подобные косяки было его прерогативой, но сержант хотел соблюсти субординацию в присутствии старшего по званию. Или проверял, как я себя поведу. А может — и то и другое сразу.
Я глянул на нашивки солдат. Зелёные. Десятка Брандона.
— Брандон, будь так добр, оторви свою жопу от бревна и иди сюда! — рявкнул я, и покосившись на бойцов, явно намылившихся к костру, добавил — А вы двое, стойте на месте. Мы с вами ещё не закончили.
Десятник отложил миску в сторону, поднялся и неторопливым шагом, словно бы нехотя, подошёл к повозке. Мда. Над дисциплиной ещё работать и работать. Ну ничего, сейчас я вам, засранцам, устрою весёлую ночку.
— Это что такое? — уставился я на него, кивнув на двух провинившихся бойцов.
— Не могу знать, товарищ командир! — бодро-придурковатым голосом доложил десятник. Он явно понимал, о чём идёт речь, но предпочитал косить под дурачка, до последнего надеясь избежать наказания.
— Ах не можешь знать? — хищно улыбнулся я, на несколько мгновений забыв про то, как выглядит моё лицо. Десятник сглотнул и невольно отступил на шаг, — Ну так давай тебе объясню. Вот это — я обвёл рукой провинившихся, — Двое твоих бойцов. На посту. Пьяные вусмерть.
— Да не вусмерть мы, товарищ командир, — начал возмущаться Вигхар, — На ногах стоим, оружие держать…
— Заткнулся! — мне вновь пришлось повысить голос, — Хайло раскрывать будешь, когда тебя спросят. А вот от тебя, — я посмотрел на десятника, — Я жду объяснений.
— Ну, товарищ командир, — Брандон замялся, — Я ж всё-таки десятник, а не нянька. Я не могу знать, когда они напились, а когда нет.
— И какой же ты нахер десятник, если у тебя в десятке бардак, а пьяные солдаты стоят на посту? — поинтересовался я, немного подумал и добавил, — А к чёрту. За***ло. Значит так, вы трое сейчас берёте лопаты, идёте вон на ту свободную часть поляны и начинаете копать яму для сортира.
— Но зачем? — удивлённо уставился на меня Вигхар, — Проще ведь с края обрыва погадить.
— Затем, что приказы не обсуждаются! — отрезал я, но спустя пару секунд, чуть смягчившись, добавил, — А ещё затем, что человека намного проще вытащить из ямы с говном, чем из оврага, ежели он оступится. Да и шею свернуть в выгребной яме куда сложнее. Так что вперёд, заниматься общественно полезным делом. Что же до остальных, — я опёрся на край повозки и обвёл взглядом отряд, — Значит так, парни. Вот в этих болотах, — я обвёл рукой топи, — По слухам, водятся твари, которые спят и видят, как бы порвать нам жопу и сожрать наши глаза на десерт. Посему с этого момента в отряде вводится сухой закон. Кого застукаю пьяным — на неделю оставлю без жалованья. Второй раз — пойдёте нахер из отряда. Будете нажираться, когда мы минуем это проклятое место или хотя бы доберёмся до безопасного укрытия. Все меня поняли?
Ответом мне были угрюмые взгляды и немногочисленные кивки. Парни любили выпить в свободное время. В меру. Иначе на утренних учениях Бернард устраивал им выволочку. Это был один из способов расслабиться, помимо азартных игр и маркитанток. И сейчас я лишал их этого удовольствия.
— Отлично. Лейн, Годфри, вы надеюсь не пили?
— Нет, командир. Трезвые, как стёклышко, — ответил Лейн, поднимаясь от костра. Годфри тоже встал и направился к нашей телеге.
— Добро, — сказал я, вручая бойцу арбалет, — До полуночи стоите, затем вас сменят.