— Понимаю, — осклабился я, наблюдая за тем, как Коготь мотает головой пытаясь прийти в себя. Надо бы дать знак парням, чтоб были с ним чуть помягче. От мёртвого или дурного бандита нам не будет никакого проку, — Ты привык иметь дело с ублюдками, которые готовы кинуть и нарушить слово при первой же возможности. Вот только я не из них. Если я сказал, что мои люди тебя не тронут, значит они тебя не тронут. Напряги свою голову и соображай быстрее. Тогда, быть может, даже доживёшь до заката.
— Хорошо, — Коготь сплюнул кровь прямо на стол. В вязкой алой лужице плавал осколок зуба. Это он так пытается отомстить нам? Хотя-бы плюнуть напоследок. Вот только в лицо слишком боязно — может прилететь по шее. Поэтому лучше испачкать стол. Смешно и жалко одновременно.
— Между конюшней и псарней, возле частокола, — продолжил бандит, — Всё самое ценное — там. Жизнью клянусь.
А он здорово перетрусил. Привык общаться с крестьянами, которые не в состоянии дать сдачи. Теперь же, когда сам получил по зубам, превратился в такого же перепуганного вахлака, который готов отдать последние трусы, лишь бы хоть немного продлить своё жалкое существование. Мда… И откуда у меня вообще взялась мысль, что в бандитском логове меня будет ожидать серьёзный противник?
— Дурная примета клясться тем, что тебе не принадлежит, — прогудел Ольрих, — Твоя жизнь в наших руках. И пока ты её не выкупил, не стоит ей клясться.
Дверь со скрипом открылась и внутрь ввалились несколько человек с оружием наготове. Бернард, Брандон и парочка бойцов из зелёной десятки.
Я чуть повернулся на стуле и ухмыльнулся.
— О, парни, а мы вас уже заждались. Что-то вы не торопились. Были проблемы?
— Пришлось немного поблуждать по топям, — пожал плечами сержант, — В остальном ничего такого, о чём стоило бы рассказывать.
— Потери?
— Двое… — сержант оглядел зад, по которому были разбросаны тела убитых и тут же поправился, — Трое наших. На почти три десятка их. Неплохой расклад, хотя сражались они неумело.
— А остальные? — поинтересовался я, — Бандитов вроде было шесть или семь десятков.
— Побросали оружие и сдались. Что-то их здорово испугало. Ты опять что-ли пытался глазки строить? — Бернард как всегда был в своём репертуаре. Я ухмыльнулся.
— Вроде того. Но они не соизволили ответить мне взаимностью, чем бесконечно глубоко ранили моё чуткое сердце.
— Поэтому ты решил им кровь пустить? — хмыкнул Брандон, с интересом осматривая заваленную телами комнату.
— Ну так от любви до ненависти один шаг, — я ухмыльнулся, но тут же посерьёзнел и добавил, — Ладно, побалагурили и хватит. Чего хотели? У меня тут важный разговор.
— Что делать с пленными? — спросил Бернард, — В этот раз их оказалось довольно много. Кормить и стеречь такую ораву будет накладно.
— Доставим их пред светлые очи сенешаля? — предположил десятник, — Пущай это будет его головной болью, значица.
Мда уж. Пришли мстить, получили геморрой себе на жопу. Правда, а что нам делать с сорока рылами? Привести к сенешалю? Нахрена? Он знал об их существовании, давно мог с ними расправиться, если бы хотел. Но его целиком и полностью устраивал тот факт, что они за него «собирают налоги и следят за порядком». Он их снова отпустит, они снова сколотятся в банду и опять начнут нам гадить. Передать горожанам? Выживших бандитов слишком много, а горожане слишком трусливы, чтобы воздать им по заслугам. К тому же оставлять их — это оставлять за спиной врага. Наверняка у многих горячих голов возникнет желание отомстить за обиду. Не напрямую. Изподтишка. Пустить стрелу из подворотни. Подкараулить когда боец потеряет бдительность и воткнуть ему нож под рёбра. Как тогда в таверне. А таскать за собой? Нет уж, увольте. У меня и без того геморроя хватает.
— От этой шушеры всё равно никакого прока, — равнодушно бросил я, — В расход всех. Головы им отрубите и на колья посадите взамен тех, что там уже висят. А старые, пожалуй, соберите в мешки. Отнесём губернатору плоды его трусости.
— Что, даже женщин и детей? — опешил Брандон. Бернард лишь вопросительно посмотрел на меня. В отличие от десятника, совесть сержанта совершенно не мучала. Подозреваю, что он собственноручно заткнул ей рот много лет назад, задолго до встречи со мной.
Твою мать. А ведь в горячке боя я совсем забыл, что в логове живёт не только бандитское отребье, но ещё и их семьи. Резать женщин и детей, которые уж наверняка, ни к преступлениям, ни к наезду на нас не причастны? Это уже немного перебор. Но и за собой такой хвост тягать… Кормить, поить за наш счёт, смотреть чтобы не сдохли, не попытались исподтишка отомстить. Нет, не вариант.