Загадка для Леонардо (СИ)

Шерман Елена Михайловна Загадка для Леонардо

В начале XVI века Италия, озаренная закатным светом Высокого Возрождения, в политическом отношении представляла собой жалкое зрелище. На ее территории размещались десятки небольших государственных образований, без конца враждовавших друг с другом. Коварный и хитрый папа Александр VI Борджиа правдами и неправдами расширял пределы своих владений, поставив во главе папской армии своего сына Чезаре, герцога Валантинуа. Летом 1502 года ситуация накалилась до предела: Чезаре задумал захватить город Болонью, не входивший в Папскую область, и владетельные князья Италии замерли в ужасе...

***

Бешеный ветер, налетевший с севера, пронесся над всей долиной Валь-ди-Кьяна, вырвал с корнем несколько десятков деревьев, сорвал черепицу с сотен крыш, вздыбил воды мелких озер. В городе Монтепульчано, славном своим благородным вином, ветер, однако, не успел натворить больших бед: лишь разбросал фрукты у уличных торговок, да сорвал с петель плохо державшийся ставень одного из окон постоялого двора старого Занотти. Через минуту из окна, потерявшего ставень, выглянул постоялец -- мужчина средних лет с умным некрасивым лицом, желая понять, что случилось. В то же мгновение его почти оглушил необыкновенно сильный удар грома. За громом последовала огромная, на полнеба молния. А затем хлынул ливень -- сплошной серой и ледяной стеной.

Постоялец успел отпрянуть от окна до начала дождя, но лишь для того, чтобы увидеть, как из лишённого ставней проёма на изножье кровати под ним льёт дождевая вода. Пробормотав под нос несколько нелестных слов в адрес старика Занотти, слишком бедного или слишком жадного, чтобы застеклить окна в своем заведении, постоялец пошел к двери. Ставень не мог улететь далеко, его надлежало подобрать и вернуть на место.

Через десять минут постоялец вернулся в комнату вместе с хозяином, Лукой Занотти, и его единственным слугой Пьетро, на которого было жалко смотреть: бедный малый промок так, что его впору было выжимать, как губку, хотя и он пробыл на улице всего несколько минут -- ставень, который он держал в руках, валялся у стены соседнего дома. Оставляя грязные следы на сухом полу, Пьетро подошел к окну и долго, так что у постояльца едва не закончилось терпение, прилаживал ставень. Наконец сложная операция была завершена, ставни заперты. В комнате сразу воцарился полумрак. Постоялец хотел дать два карлино слуге, но седобородый Занотти перехватил монетки с проворством юноши, пообещав прислать горничную вытереть пол.

Горничная так и не появилась, но постоялец и не заметил этого. Он зажег свечу и целых полчаса после ухода хозяина и слуги он рылся в своем дорожном мешке, вынимал какие-то документы из шкатулки для бумаг, даже заглянул под кровать. На его выразительном лице можно было наблюдать смену чувств от недоумения и недоверия к разочарованию и отчаянию. Не найдя желаемого, он сел за стол и обхватил голову руками. За окном ревела гроза, и казалось, что преступления и грехи людей снова переполнили чашу терпения Господа, и разверзлись хляби небесные. Посидев так минут пятнадцать, постоялец внезапно поднял голову, как человек, которому померещилась надежда, вскочил и почти выбежал из комнаты в длинный темный коридор, отсчитал две двери от своей и постучал в третью.

Когда дверь наконец отворили, на пороге показался пожилой мужчина в простом темном платье. Длинные седые волосы, расчесанные на прямой пробор, делали его похожим не то на древнего пророка, не то на апостола.

- Прошу прощения за внезапный визит, мессир Леонардо, - поклонился неожиданный гость. - Мое имя Никколо Макиавелли, я посол Флорентийской республики и волею случая ваш временный сосед.

Леонардо молча поклонился в ответ.

- Я никогда не посмел бы нарушить ваш покой, посвященный умственным трудам, если бы не чрезвычайное обстоятельство.

Словно подтверждая слова Макиавелли, раздался оглушительный раскат грома.

- Входите, - просто ответил да Винчи и посторонился, впуская гостя.

Комната Леонардо почти ничем не отличалась от комнаты Макиавелли - разве что тем, что была чуть меньше. На столе лежала раскрытая тетрадь, ее страницы были покрыты какими-то вычислениями. Да Винчи предложил гостю присесть, сам сел напротив. Несмотря на не прекращающуюся бурю за окном, в комнате царило углубленное в себя спокойствие. Если личность жильца способна повлиять на ауру жилища, то в этой бедной простой комнате ощущалась спокойная сила гения.

Это спокойствие помогло Макиавелли собраться с мыслями.

- Мессир, - начал он почти обычным своим голосом, - у меня похитили письмо, в котором Флорентийская республика, которую я имею честь представлять, предлагает Венеции наступательный союз против Чезаре Борджиа. Это письмо представляет собой государственную тайну. О нем знают лишь семь членов магистрата и я. Если оно попадет в руки Чезаре Борджиа, последствия для всей Италии страшно даже представить. Я долго думал, каким образом похититель сумел до него добраться, и пришел к выводу, что за мной шли по пятам с момента отъезда из Флоренции. У Чезаре повсюду шпионы, в том числе и в нашем городе. Один из этих шпионов заметил, что окна магистрата светятся в неурочный час, и понял, что происходит нечто необычайное. В половине второго ночи письмо было дописано. Решено было, что я выеду из города через час, глубокой ночью, дабы остаться незамеченным. Но наши расчеты не оправдались, и люди Борджиа следовали за мной по пятам.

- Вы рискнули отправиться в столь опасное путешествие один?

- Нет, со мной был Джакомо - мой верный слуга, одинаково хорошо владеющий дубиной и кинжалом. Но на рассвете он начал жаловаться на недомогание: тошноту и резь в желудке. В конце концов ему стало так дурно, что нам пришлось остановиться в Монтепульчано. Полагаю, это была часть ловко задуманного плана: слугу отравили.

- Где он сейчас?

- В лечебнице при монастыре. Монах-лекарь подтвердил мое предположение и велел Джакомо съесть угля. По его словам, уголь помогает при ядах. Утром я оставил беднягу в лечебнице и снял комнату на этом постоялом дворе. После обеда я навестил Джакомо. Ему и впрямь стало легче, но он был еще слаб. Лекарь сказал, что полностью он восстановится к завтрашнему утру. Я вернулся сюда, заперся в своей комнате и вытащил из дорожной шкатулки для бумаг, с которой не расставался, то самое письмо. Тут началась гроза, сорвала ставень, в комнату хлынула вода. Я спрятал письмо в шкатулку, запер ее, запер дверь и побежал на поиски хозяина. Старик Занотти был в своих покоях вместе со слугой Пьетро - тот передвигал стол подальше от окна.

Беспрерывные молнии за окном заставляли вспыхивать контуры ставней белым светом, а ливень молотил с такой силой, что их задвижки дрожали.