Глава X
Мистеру Флексену было нетрудно послать за Хатчингсом, чтобы тот пришел в замок, и можно было допросить его там. Но он не стал этого делать. В первую очередь, он не считал это справедливым по отношению к человеку, который уже итак серьезно навредил себе угрозами в адрес убитого. Кроме того, он будет находиться в невыгодном положении, под большим напряжением в замке, а мистер Флексен хотел увидеть его там, где он проявит себя с лучшей стороны — он хотел иметь возможность сформировать верное суждение о том, насколько вероятно, что Хатчингс — убийца. На самом деле, это должно быть очень обдуманное и верное суждение, так как мистер Флексен понимал, что оказался в трудном положении, что это был случай, в котором было возможно — и даже легко — безнадежно свернуть с верного пути. Кроме того, он хорошо осознавал то, что если кто предупрежден, тот вооружен, и в этом стоит винить тех, кто сыплет угрозами; а также то, что угрозы, выданные Хатчингсом, являются самым обычным делом и, как правило, не представляют особой важности. Но все же оставался некоторый шанс на то, что Хатчингс был не из тех, чьи угрозы — лишь пустой звук, и, если это так, то, несомненно, у него были наиболее благоприятные условия для приведения своих угроз в исполнение.
Поэтому мистер Мэнли разузнал от инспектора Перкинса дорогу к коттеджу егеря в Западном лесу, где Хатчингс жил с отцом, и сам отправился туда на машине. Хатчингс был в коттедже один — его отец был на обходе. Он пригласил мистера Флексена войти. Тот вошел, опустился в кресло и изучил лицо Хатчингса. Он видел, что этот человек явно очень взволнован и обеспокоен. И это было вполне естественно. Хатчингс, должно быть, совершенно ясно понимал, насколько плохой оборот для него приняло дело.
Также мистер Флексен был вынужден признать, что у Хатчингса было не слишком приятное лицо. На нем было раздражительное и резкое выражение, и, несмотря на очевидное беспокойство этого человека, также отражалась угрюмая ярость, которая придавала ему некоторое сходство с диким зверем, загнанным в ловушку.
Мистер Флексен, не став тратить время попусту и ходить вокруг да около, сразу сказал Хатчингсу:
— Когда вы пришли к Элизабет Твитчер прошлой ночью, вы вошли и покинули замок через окно библиотеки.
— Вы узнали об этом от этого молодого зануды Мэнли, — с горечью произнес Хатчингс.
— Вовсе нет. Я не предполагал, что мистер Мэнли знает об этом, — возразил мистер Флексен. — Значит, так оно и было?
— Да, сэр, так и было. Я всегда ходил в деревню этим путем в летнее время — так короче всего. Кроме того, его светлость почти всегда спал; а если и не спал и слышал меня, то всегда было что-то, что я мог делать в библиотеке, сэр.
Он говорил с ревностной и вполне смиренной учтивостью.
— Что ж, когда вы проходили через библиотеку, входя или уходя, не слышали ли вы, что лорд Лаудуотер храпел?
Хатчингс нахмурил брови, размышляя, а затем сказал:
— Если и слышал, сэр, я не могу припомнить. Ведь тогда я не обратил на это никакого внимания. Я думал совсем о других вещах. Конечно, я вышел достаточно тихо, но это была привычка.
— Звучит так, будто вы не слышали, как он храпел, будто вы считали, что он не спал, — заметил мистер Флексен.
— Я не считаю, что вообще думал о нем тогда, сэр, в тот момент. Я думал о других вещах, — повторил Хатчингс.
— Вы говорите, что мистер Мэнли видел, как вы выходили?
— Да, сэр. Я встретил его в холле и вошел в библиотеку. Мы перемолвились несколькими словами, и я сказал ему, что пришел забрать сигареты, которые оставил в замке.
— Вы знаете, в котором часу это было?
— Нет, сэр, наверняка — нет. Но, думается мне, это должно было быть почти в половине двенадцатого.
— Очень важно установить время, когда умер лорд Лаудуотер, — сказал мистер Флексен. — Вы не можете назвать точнее?
— Нет, сэр. Было почти без десяти двенадцать, когда я вернулся домой, и, думаю, от замка до этого коттеджа около двадцати минут ходьбы.
— И единственная цель, с которой вы пришли в замок — это чтобы поговорить с Элизабет Твитчер? — поинтересовался мистер Флексен.
— Это было единственным, зачем я пришел — единственным. И это все, что я там делал — то единственное, что я там делал, сэр, — клятвенно утверждал Хатчингс, вытирая лоб.
Мистер Флексен хмыкнул.
— Проходя через библиотеку, вы случайно не заметили: лежал ли нож на своем месте в большом письменном наборе?
Хатчингс заколебался, его губы дрогнули. Затем он ответил:
— Да, я заметил, сэр. Нож был в большом письменном наборе.