— Пауки, — сказал я.
— Точно.
— А почему Жмакин не прихватил с собой самородок еще тогда, когда похитил его и бежал на материк? И зачем зарыл здесь, на острове? И зачем ему нужны были документы Пухова?
— Жмакин, как выяснилось, очень боялся своих дружков, боялся, что они убьют его и завладеют золотом. И действительно, пока он выбирался с Чукотки, бандиты не раз осторожно проверяли его и его вещи. Он решил вернуться попозже, когда все дружки его рассеются по белу свету. А смог вернуться лишь через двадцать пять лет. Но один, самый терпеливый, остался и дождался его. Правда, Бекоев не сидел все эти годы без дела — не раз пытался организовать хищение золота, но это ему не удавалось, его контролировали. А карты Пухова… Все объясняется очень просто. Там были обозначены несколько выходов жил на поверхность. Зная точно место, можно взять на выходе несколько килограммов, а то и десятков килограммов золота. Так что Жмакин не терял надежды подобраться и к этим сокровищам. Не вышло.
— Завтра же упаковываем все вещи и уезжаем домой, — сказал Ксаныч решительно. — И больше ни в какие путешествия ни ногой!
Сзади послышался голос:
— Константин Александрович! А я вас ищу!
К нам спешил милиционер.
— Что случилось? — встревожился Ксаныч.
— Из штаба позвонили и попросили вас разыскать. На подходе ледокол «Владивосток».
— Ну и что? — спросил Ксаныч, делая милиционеру какие-то знаки. — Зачем мне этот ледокол?
— Ну как же, — удивленно сказал милиционер. — Ведь вы собирались вместе со своей киногруппой и студийцами школы-интерната пройти по Северному морскому пути. С капитаном ледокола начальник штаба договорился. Завтра можете начать свое путешествие.
Ксаныч посмотрел на меня.
Я ехидно посмотрел на него.
— Что, раздумали? — спросил милиционер.
— Знакомьтесь. Это товарищ Гусятников, — обратился ко мне Ксаныч.
— Тот самый лейтенант Гусятников? — воскликнул я, крепко пожимая ему руку.
— Старший лейтенант Гусятников, — поправил меня Ксаныч. — Ну, вы тут поговорите, а я пошел по делам. Нужно кое-что утрясти.
И он быстро зашагал к штабу.