— Mon jeune ami [18] — я ожидал что еще раз увижусь с вами, но мне так и не довелось. Какая жалость! Воображаю, как вы много работаете. Однако, прошу вас, не увлекайтесь чересчур занятиями. Ведь у вас еще все впереди. Что ты скажешь, — спросил он Джорджету, — он много работает?
— Я думаю, много! — ответила Джорджета.
— Вот видите! — попрекнул генерал. — Но это хорошо, это прекрасно то, что вы делаете! Однако нет необходимости забывать из-за этого друзей. Джорджета мне жаловалась, и я обязан вам сказать, что вы неглижируете ею. Est-ce qu'on nйglige une beautй comme зa? [19]
— О, генерал, вы неисправимо галантны, я хочу вас поцеловать.
— Faites, faites [20], — не сопротивлялся тот, поглаживая свои усы, заканчивающиеся колечками. Потом он сказал на ухо Феликсу: — Она очаровательная, прекрасная девушка, полная редкостной добродетели.
— Папа! — шутливо попрекнула она.
— Я говорю — добродетели в смысле совершенства,— поправился он, — она совершенная, законченная женщина, вовсе не матрона, избави боже!
— Значит, мы, бедные замужние женщины, — матроны! — решила вмешаться Олимпия, чтобы поддержать разговор.
— О мадам, вовсе нет! Мы не имеем права клеветать на женщин, еще не выяснив их возможностей.
Джорджету немного тревожила эта пикировка, грозившая превратиться в перепалку с такой женщиной, как Олимпия, и поэтому, чтобы помешать генералу говорить, она взяла кончиками пальцев кусочек швейцарского сыра и положила ему в рот. Генерал стал жевать сыр, одновременно целуя пальцы Джорджеты, девушка собиралась положить ему в рот еще кусочек и сама принялась есть сыр, чтобы соблазнить этим генерала, когда вошел Стэникэ. Опасность была устранена.
— Простите меня за опоздание, но я только сейчас вырвался от тестя. Олимпия, я должен тебе сказать, что твой обожаемый папочка невыносим! Он кидал в окно подушки, простыни и вообще поднял страшный шум.
— Чем он болен? — спросила доамна Иоргу. Стэникэ рассмеялся:
— Дурью, чем же еще! Ему взбрело в голову, что святой дух, преследуемый людьми, скрывается в простынях и страдает, когда выбивают одеяло и другие постельные принадлежности. Сегодня вечером он не хотел ложиться спать, потому что из белья изгнали духа, поскольку все оно было выстирано со щелоком. Он увидел у меня носовой платок и тут же закричал, что святой дух спрятался в платке и он будет спать на нем вместо простыни. Еле-еле я его утихомирил.
— Почему вы не отправите его в санаторий? — спросила доамна Иоргу.
Офицер громко расхохотался:
— Какой там санаторий! В сумасшедший дом! Видно, в свое время не лечился от дурной болезни.
Эта дурацкая выходка заставила умолкнуть всех из уважения к Олимпии, которая нахмурила брови. Феликса, однако, этот пошлый намек заставил призадуматься, и в уме у него мелькнула смутная догадка.
— Давайте лучше веселиться, — предложил Стэникэ.— За здоровье всех присутствующих и особенно героев сегодняшнего вечера — я имею в виду нашего дорогого домнула Иоргу с его семейством и моего милого дядю Костаке и компанию. Что вы скажете, господа? Домнул Иоргу стал владельцем самого рентабельного ночного заведения, а дядя Костаке получил кругленькую сумму. Дядя Костаке, скажите по совести, это были новенькие красивые бумажки? Где вы их спрятали?
— Где я их спрятал, там тебе не найти, — с ехидной усмешкой отшутился дядя Костаке.
— Конечно, в банк вы их не положили, чтобы не обанкротиться! Ведь многие так прогорели.
Стэникэ сделал паузу и внимательно посмотрел в лицо дяди Костаке, стараясь уловить, как он будет реагировать на эти слова, но тот торопливо и жадно ел.
— Неплохо быть богатым, но и бедным быть хорошо. У каждого свои преимущества. Сейчас, если есть деньги, не знаешь, как с ними быть. Держать в банке — нет никакой гарантии, дома подстерегают воры, станешь их тратить — одно расстройство, а если не тратить, то зачем их и иметь!
— Поэтому-то, видно, — с насмешкой заметила Олимпия,— ты и не гонишься за состоянием, чтобы не ломать себе голову.
— Ты же знаешь, что это действительно так! — сказал Стэникэ, прикидываясь, что принимает ее слова всерьез. — Даже и вообразить трудно, что может случиться. Вот один трагикомический случай. У кого-то там было несколько сот тысяч лей, которые он не хотел положить в банк и держал дома. Спрятал их куда-то в печку или в шкаф между двумя досками, что-то вроде этого. Дядя Костаке, скажите, куда обычно прячут деньги?