— Оставь меня в покое! Это я украла у него деньги! Деньги, — да простят меня дети, ты растранжирил с гулящими девками, это они довели тебя до такого состояния. Нет у тебя одежды? Что ж, это я должна была шить тебе одежду? На твою поганую пенсию? Другие в твоем возрасте бегают, работают, а не сидят, как трутни. У меня взрослые дети, а я не могу им свить гнезда. И вот, когда я пекусь о своей старости — уж не такая я теперь молодая, какой была когда-то, — ты мне отравляешь жизнь. Я погубила свою молодость ради тебя, подлец.
Разошедшаяся Аглае неожиданно расплакалась, громко всхлипывая, совсем как в прошлый раз Аурика. Потом она резким движением вытерла глаза, и лицо ее стало еще более злым. У Стэникэ на губах блуждала неопределенная улыбка.
«До чего же двуличная баба моя теща! — подумал он. — Яблочко от яблони недалеко падает. Так могла бы поступить и моя обожаемая Олимпия, будь я, избави бог, больным и старым. Гнусная семейка!»
— Мама, — сказал он вслух, — поберегите свое здоровье. Будьте благоразумны! Посмотрите, мы все здесь, с вами, и я тоже. Положитесь на меня, как на преданного сына. Мы сделаем все как можно лучше.
Симион, вдруг став доброжелательным и забыв свой гнев, пророчески заговорил:
— Вскоре вы меня не увидите. Я уйду туда, где ждут меня тысячи ангелов, чтобы одеть в золотые одежды!
Тити, прислонившись к печке, начал раскачиваться, а Аурика, стоявшая у окна, подрезала ножницами кожу вокруг ногтей. Наконец прибыл Вейсман. Пролетку он оставил дожидаться у ворот. Неосторожно предваряя план удаления Симиона, Аглае сказала:
— Симион, погляди-ка, пришел домнул доктор. Поезжай с ним, он тебя посмотрит и пропишет что-нибудь, чтобы ты выздоровел, а потом ты вернешься домой. Вы поедете в пролетке!
Симион подпрыгнул, как обезьяна.
— Какой доктор? Я не болен. Я самый здоровый человек. Я Человек и не умру во веки веков. Кто поклонится Мне и Отцу моему — спасется.
— Папа, — сочла нужным вмешаться Олимпия, — домнул доктор желает тебе добра, почему ты не хочешь с ним ехать?
Вся подсознательная враждебность Симиона к Олимпии пробудилась снова:
— Я не желаю с тобой разговаривать! И не называй меня отцом, потому что я тебя не знаю. Ты мне не дочь! Дети мои те, кто следует за мной и поклоняется мне.
— Я ваш истинный сын, потому что верю в ваше учение! — проговорил Вейсман.
Симион с любопытством взглянул на него и снова принялся кружить по комнате, как недоверчивая собака, обнюхивающая незнакомца. Уязвленная Олимпия не скрывала своей откровенной ненависти, так и светившейся в ее глазах. Аглае покачала головой и раздраженно сказала:
— Господи боже мой, извозчик ждет, это ведь денег стоит!
Вейсман мельком взглянул на нее, но можно было догадаться, насколько поразило его подобное бессердечие. Осторожный и вежливый по натуре, он, не выдавая своих чувств, быстро сообразил, что нужно сделать, чтобы вытащить старика из дома.
— Домнул профессор, — заговорил он весьма церемонно,— дамы пошутили, или здесь произошла ошибка. Я вовсе не доктор и пришел не для того, чтобы осматривать вас. Впрочем, мне и без того известно, что вы здоровы,— об этом все говорят. Я явился к вам, будучи привлечен вашей репутацией... ученого...
Симион перестал ходить по комнате, он впивал слова Вейсмана, повернувшись к нему, хотя его блуждающий взгляд не мог остановиться на каком-нибудь одном предмете. Слово «профессор» и уважение студента польстили ему, хотя Вейсман употребил этот титул совершенно случайно, совсем не зная рода занятий Симиона.
— Люди слышали о моем учении? — серьезно спросил Симион.
— Вы меня спрашиваете, слышали ли они? Да кто же не знает великого, великого... (Вейсман не знал его фамилии.)
— ... пророка Туля, — подсказал Стэникэ.
— Вот именно! — подхватил студент.
— И чего от меня хотят люди? — величественно спросил Симион.
— Чего хотят? Чтобы вы явились к ним, просветили общество, вывели заблудших на верный путь.
Симион немного подумал и заупрямился:
— Не пойду. Миссия моя на земле окончилась. Испив желчи и уксуса, я был распят в моей одежде, теперь я должен встретиться с ангелами.
— Домнул Туля, — взмолился Вейсман, — а я-то зачем явился? Ангелы ждут вас. Клянусь честью. Они прислали со мной карету, чтобы доставить вас. Посмотрите, вот кони!
Симион бросил блуждающий взгляд в окно и увидел тощих кляч, которых извозчик украсил, сунув им за уши цветы.
— Крылья у них есть? — спросил он.