Он прилег ненадолго на кровать, прямо поверх покрывала, пребывая в каком-то удивительном, приподнятом настроении. Он был горд тем, что не спасовал перед лицом опасности, и радовался тому, что все уже позади. Такое же состояние он испытывал когда-то в детстве, и ему было странно и жалко, что он смог пережить его снова только теперь, когда жизнь его была уже на исходе... Он закрыл глаза, и ему почти удалось направить свои мысли в нейтральное, безопасное русло...
Но не прошло и минуты, как он в панике подскочил на кровати. Прямо над ним кто-то стоял, и этот кто-то произнес: «Добрый день», — и ничего больше.
— Вы! Вы!
Не веря своим глазам, он смотрел перед собой в ужасе и изумлении, и если бы кто-то попытался определить, чего было больше, какая из этих эмоций преобладала, то, скорее, это было изумление. И в ту же минуту, несмотря на то, что он прямо-таки вжался в покрывало, упаковочный шпагат глубоко врезался в его шею, и вскоре его бессвязная речь и хрип начали становиться все тише и тише, пока не затихли совсем. Так умер Джордж Вэстерби, который еще недавно был ученым и старшим преподавателем Лонсдейл-колледжа Оксфордского университета.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Суббота, 2 августа
На следующий день без десяти десять утра хорошенькая служащая за конторкой привокзальной гостиницы подняла голову, чтобы взять ключ от комнаты.
— Доброе утро, мистер Смит!
Он кивнул и ответил своей особой кривоватой улыбкой. С тех пор как он поселился здесь, она почти всегда дежурила по утрам и приветствовала его, сидя на своем месте. Часто она дежурила и в вечерние часы, и тогда именно она принимала его заказ на ранний утренний чай и на газету «Таймс».
— Сегодня я уезжаю и хотел бы заплатить по счету. Пожалуйста, приготовьте мне его, если вам нетрудно.
Он сел в одно из кресел прямо напротив конторки и глубоко вздохнул. Сегодня он провел еще одну ужасную ночь, проваливаясь временами в забытье. Но спустя какое-то время он снова просыпался, поднимался и искал свою голубую пижаму, поскольку весь был в холодном поту. Всю ночь его терзала мучительная головная боль, словно какой-то дьявол заколачивал гвозди в его череп. Заснул он только после того, как выпил около семи часов чаю, да и то ненадолго. Он проснулся в начале десятого, голова у него болела тупой, но этот раз вполне терпимой болью. Несколько минут он лежал почти счастливый на синей смятой, влажной от пота подушке. Но вскоре новый поток мыслей хлынул в его голову, и его глазные яблоки нервно задвигались под закрытыми веками. Наконец одна мысль возобладала над всеми остальными, и он принял решение.
— Мистер Смит! Мистер Смит! — донесся до него голос служащей, и он поднялся, чтобы оплатить счет. Иногда (и он хорошо это знал) его сознание могло сыграть с ним злую шутку, поэтому он решил подстраховаться и теперь отсчитал заранее приготовленную сумму крупными купюрами.
Он покинул привокзальную гостиницу и направился к билетной кассе. Там в течение долгого времени он стоял перед расписанием на стене, но так ничего и не смог прочесть. Перед глазами у него все расплывалось, потом белые буквы на черном фоне и вовсе слились в какое-то неразборчивое пятно, вызвав головокружение.
В некоторой растерянности он подошел к ближайшей билетной кассе.
— Вы не могли бы мне сказать, когда отправляется ближайший поезд до Оксфорда?
— В половине одиннадцатого, поезд отходит с девятой платформы. Но вам придется...
— Спасибо.
Поезд был уже на платформе, и он вошел в пустое купе первого класса, аккуратно положил свой билет в бумажник и откинул голову назад...
Полчаса спустя поезд резко затормозил, и он выглянул в окно: Рединг. В купе по-прежнему никого не было, и он снова откинулся назад и закрыл свои усталые глаза. Уже недолго... скоро он будет на месте!
Через тридцать пять минут его снова разбудил какой-то толчок.
— Билеты, пожалуйста.
Он был горд тем, что без труда нашел свой билет, но голова у него снова раскалывалась от боли.
— Это ваш билет, сэр?
— Да. А что?
— Боюсь, что вы едете не в том направлении. Мы только что проехали Дидкот. Вы едете в сторону Свиндона.
— Что? Я что-то не пойму, как это может быть?
— Вам нужно было пересесть в Дидкоте на оксфордский поезд. Вы, должно быть, проспали.