— И при личной встрече, конечно, тоже! Ну а как у тебя с Брэндоном?
— В смысле? — безжизненно отозвалась Кэндис.
— Ну... как вы погуляли?
— Мы не гуляли, мы выходили поймать такси, — обиженно подчеркнула Кэндис.
— И делали это два с половиной часа? Мы с Майком уже спали, когда Брэндон вернулся.
— Честное слово, я не имею к задержке мистера Лукаса никакого отношения. Он сам по себе пошел гулять.
— Он пошел с тобой, — упрямо повторила Глория.
— Ну да. Он любезно поймал мне такси, я села в него и уехала. Вся наша прогулка заняла не более пятнадцати минут. Да и то... мне сложно сейчас сориентироваться по времени. Может, меньше.
— Хочешь сказать, он потом больше двух часов бродил один по ночным улицам?
— Может, и не один, мне откуда знать? Но точно без меня.
— Подозрительно это.
— Почему? Тебе делать больше нечего, как подозревать в чем-то человека, которого мы встретили случайно и которого больше никогда не увидим? — раздраженно поинтересовалась Кэндис.
Мысль о том, что Брэндон после их незабываемого разговора, после ее первой пощечины (еще важнее первого поцелуя), после того как она одержала над ним полную и беспощадную победу (насколько может быть беспощадной победа), отправился куда-то, где наверняка встретился с кем-то и провел с этим кем-то изрядное количество времени, — мысль эта была ей неприятна, как звук скребущего по стеклу железа. Хотелось что-то разрушить или кого-то убить.
— То есть как это не увидим? — изумилась Глория. — А как же наш пикник?
— Какой пикник?
— На берегу океана. Да ты не бойся. Брэндон и Майк отличные парни.
— Прости, а когда это зашла речь о пикнике?
— Сегодня утром, за завтраком.
— Чудесно. А при чем тут я? Ты соглашалась — ты и поезжай.
— Поеду, конечно. Ты не сомневайся. Майка я теперь так просто не отпущу. Он настоящее сокровище. — Глория плотоядно и счастливо хохотнула, из чего Кэндис сделала вывод, что прямолинейная, как траектория лезвия в гильотине, и умная Глория изголодалась по искреннему мужскому вниманию. Абсолютное большинство мужчин ее боялись и старались держаться от Глории подальше. Особенно учитывая положение ее отца. Не играли роли даже разветвленные связи матери. Глория говорила, что она феминистка, и мужчина ей понадобится, самое большее, для оплодотворения яйцеклетки — когда-нибудь в относительно далеком будущем. Причем Глория демонстрировала крайнюю твердость собственных убеждений и изливала большую часть яда на знакомых мужчин. Естественно, от этого они «пугались» еще больше и держались еще дальше от нее. Саморазвивающаяся система.
Майк пошел напролом — и, похоже, вышел победителем. Вот она, неопытная, бесшабашная, дерзкая юность.
— Сколько ему лет? — спросила Кэндис.
— А что?
— Праздное любопытство. Знаешь, мне кажется, тебя мог покорить только такой безбашенный юнец, который не думает о последствиях и собственном достоинстве, а заботится только о своих желаниях. Или тиран намного старше тебя.
— Двадцать один.
— Что — двадцать один?
— Ему. — А-а...
— Ты считаешь, что я слишком старая для него? — с нажимом спросила Глория. Она попыталась придать своему вопросу форму шутки, но у нее плохо получилось.
— Я считаю, что ты — счастливая, увлеченная, удовлетворенная женщина, моя подруга, и я готова расцеловать этого парня, если он делает тебе так хорошо!
— Но-но, расцеловать! Я тебя сама так расцелую... — рассмеялась Глория.
Кэндис почувствовала, что той полегчало после ее слов. Действительно, естественная реакция. Человек — существо социальное, и ему необходимо социальное одобрение, чтобы чувствовать себя спокойно и уверенно.