Давно выпит чай. Пора разворачивать спальные мешки, натягивать полога. Но едва только на земле разослан большой тент, как над ним замелькали в воздухе два странных танцора. Они заметались из стороны в сторону, то взлетят кверху, то упадут вниз, какие-то странные, большекрылые с задранным кверху брюшком и очень быстрые. Не уследить за ними глазами.
Для чего воздушным танцором светлый тент? Разве только потому что над его ровной поверхностью можно носиться с большой скоростью без риска натолкнуться на препятствие и разбиться. Им, быть может, над ним видней, легче показать свои акробатические трюки, разыгрывать брачные ночные пляски.
Я озабочен. Как поймать шустрых незнакомцев. Неудачные взмахи сачком их пугают и они исчезают. Но не надолго. Наверное, уж очень хороша для них танцевальная площадка. Наконец — удача, один трепещется в сачке! Кто же он такой?
Всем интересно узнать, все лезут головами в сачок, самому в него не подобраться.
— Осторожнее, лишь бы не упустить! — предупреждаю я.
Вот он, наконец, в руках трепещет широкими крыльями, размахивает длинными усиками с крупной булавой на кончиках. Это аскалаф! Родственник муравьиным львам, златоглазкам и мантиспам. Редкое и таинственное насекомое пустыни. Образ жизни его почти неизучен.
Личинки аскалафа — хищники. Днем их не увидать. Они охотятся на различных насекомых, поймав добычу, убивают и высасывают, а остатки ее цепляют на себя. Обвешанные обезображенными трофеями своей охоты они ни на что не похожи.
В проволочном садке аскалаф всю ночь шуршал сильными крыльями. А утром уселся в уголок, простер вперед усики, брюшко забавно задрал кверху. В такой позе на кустике его не отличишь от колючки. Может быть, поэтому аскалафа трудно увидеть днем. Попробуйте его заметить на сухом растении!
Особенно охотно собираются токующие в воздухе мухи над большим светлым предметом. Тот, кому в долгие годы путешествий служила домом палатка, должно быть не раз видел скопления мух над светлым полотнищем, так заметнее, виднее.
Мушиный рой
Каменистая пустыня возле гор Турайгыр самая безжизненная. Поверхность земли плотно прикрыта мелкими камешками и ровная как асфальт. Кустики солянок растут друг от друга в отдалении, будто ради того, чтобы не мешать добывать из этой обиженной земли влагу и скудные питательные вещества. Кое-где высятся небольшие горки. Иногда на вершине одной из них маячит одинокий пастушеский столб, сложенный из камней.
Здесь царит необыкновенная тишина, покой и нет следов ни человека, ни животных. Лишь изредка стремительно и торопливо пробежит крошечная ящеричка круглоголовка, да крикнет тоскливо одинокая птица, случайно залетевшая в это царство вечного покоя. Даже вездесущие муравьи избегают этой мертвой пустыни.
Мы остановились на ровной и чистой площадке среди мелкого щебня и занялись бивачными делами. Вечерело. Солнце клонилось к горизонту. Едва, вскипятив чай, уселись за трапезу, как над нашим биваком, над машиной повисли небольшие черные мушки. Они завели воздушный хоровод, все повернулись головками в одну сторону на запад. Каждый участник скопления, работая крыльями, висел в воздухе, иногда совершая резкие броски из стороны в сторону, вниз или вверх. Очень редко парочка мух устраивала молниеносную погоню друг за другом, вскоре же прекращая ее и вновь повисая в воздухе.
С каждой минутой мух становилось все больше и больше и вот через каких-нибудь полчаса как я обратил на них внимание, над нами в воздухе реяло не менее тысячи черных точек.
Мой спутник по поездке не особенно сведущ в энтомологии и я стараясь просвещать его о тайнах мира насекомых, задаю вопросы, ожидая на них ответа.
— Почему, — спрашиваю я, — мухи собрались к нашему биваку. Ведь кругом ни одной такой не видно?
— Наверное, зачуяли съедобное! — беспечно отвечает он.
— Но ведь ни одна муха не села полакомиться ни сладким чаем, ни консервами, ни крошками хлеба!
— Тогда мухи приняли нашу машину за лошадь или за корову и собрались к ней. Мухи всегда обожают скотину.
— Но ни одна муха не села на машину, все до единой реют в воздухе. И на нас никакого внимания не обращают! И еще, как объяснить, что все до единой мухи повернулись в одну сторону на восток? — продолжаю я допытываться, пытаясь возбудить любознательность собеседника.
— Не нравится им, чтобы солнце било в глаза, вот они и повернулись от него в другую сторону.
В этот момент, будто услышав наш разговор, эскадрилья насекомых, как по команде поворачивается на северо-восток.