Внимательно присматриваюсь к мухе. У нее большие красно-коричневые глаза, серенькое в черных щетинках брюшко, черные ноги. Обликом своим она явно похожа на тахину. Все представители семейства ларвоворид, к которому относятся тахины, откладывают яички или только что рожденных личинок на тело других насекомых. Потомство мух поедает хозяина. Нет, наверное, дело тут не в намерении полакомиться объедками со стола нетребовательной к еде чернотелки, а что-то другое.
Кургузый жук, между тем, потерял интерес к своей находке и отправился путешествовать дальше, а муха, как и прежде, пристроилась за ним сзади. На этот раз перебежка продолжается недолго. Жук забрался в переплетение сухих корешков и соринок, выдутых ветром из земли. Здесь ему понравилась какая-то совсем невзрачная сухая палочка. Он так усиленно грызет ее с одного конца, что слышен хруст энергично работающих челюстей. Палочка укорачивается довольно быстро и, наконец, и ее оставшийся маленький кончик исчезает во рту прожоры. Аппетит у него отличнейший. Какая нетребовательность этого обитателя пустыни, довольствоваться, казалось бы, самой негодной пищей, по существу мусором, валяющимся по поверхности пустыни. При таких необычных способностях чернотелка всегда обеспечена едой, какая она бы не была сухая и обезображенная пустыней. Его организм способен извлекать из сухой еды так называемую конституционную воду, симбиотические бактерии, видимо, помогают усвоению клетчатки, к тому же снабжая организм этого нетребовательного гурмана необходимыми для существования витаминами. Хотя, возможно, палочку он выбрал не случайно, она, наверное, была обработана грибками и поэтому удобоварима.
А муха? Она, как и там, у заячьего помета подобралась к голове жука и, будто убедившись в ничтожестве вкусовых способностей своего господина, отскочила в сторону, уселась на сухую палочку, крутит головкой, предаваясь неизменному занятию мушиной породы, чистится ножками. В это время к странной паре несколько раз подлетали такие же красноглазые, с белой полоской на лбу, мухи. Присев на землю, они, будто оценив ситуацию, и убедившись в том, что у жука уже есть спутница, быстро улетали. Видимо третий был лишний, и мешать друг другу не полагалось издревле в установившейся мушиной этике.
Жук долго насыщался сухими корешками, палочками и у меня от напряженной позы заболела спина. Солнце поднялось выше и лучи его, уже не такие ласковые, как прежде, напомнили о том, что скоро наступит злая жара. Но вот, наконец, кончилась трапеза. Жук выбрался из кучки мусора и засеменил по голой площадке такыра, покрытого глубокими трещинами, в сопровождении своей неизменной спутницы, не замечая ее и не обращая на нее внимания.
На пути жука крохотная зеленая травка, выбившаяся из трещинки такыра. Она нравится жуку, он явно намерен завершить свой завтрак свежей зеленью, хватает челюстями листочек, резким рывком отрывает от него кусочек. В это мгновение что-то произошло с мухой. В момент, когда жук принимается уплетать второй ломтик зелени, она с лихорадочной поспешностью бесцеремонно бросается к самой его голове, к мощным челюстям, совершая какие-то неуловимые и быстрые движения, и отскакивает в сторону.
На этот раз жук в замешательстве. Проглотив зеленый листочек, он, неловкий и грузный, будто в лихорадке подскакивает на одном месте, потом, успокоившись, вытягивает кпереди почти сложенные вместе усики и делает несколько шажков к мухе. Наконец, он заметил свою спутницу, застыл перед нею как бы в недоумении и, пытаясь разрешить для своей тупой головы трудную задачу, выяснить значение внимания к своей особе странной незнакомки. Он почти прикасается усиками к мухе, но та, не позволяя столь неловкой фамильярности, ловко и быстро отскакивает в сторону.
Проходит еще несколько минут. Жук неподвижен и, все еще, как бы в тяжелом раздумье. Потом, очнувшись, вновь принимается за зеленый лист, а история с внезапным нападением мухи повторяется.
Только теперь мне все становится ясным. Надкрылья жука срослись между собою, и все тело его обрело мощный панцирь. Он предохраняет насекомое от высыхания. В жарком и сухом климате пустыни ради этого стоило пожертвовать возможностью полета по воздуху. Отложить яички или личиночку через эту мощную броню невозможно. Уязвимо только одно место — ротовое отверстие, но и оно прикрыто многочисленными ротовыми членистыми придатками. Остается только одна возможность подкинуть личинку к еде чернотелки, только, конечно, не с сухой, перемалываемой челюстями на мелкие крошки, а с зеленой, мягкой и заглатываемой. Так и поступила муха-тахина, специфический враг этого жука, издавна приспособившая все свое искусство поведения коварному ремеслу.