Клопы неторопливы. Для них, пустынников, еще нет жары, а так себе, легкая прохлада. Многие забрались на тонкие листики злаков, расселись на самых кончиках, раскачиваются на них от легкого ветерка, нашли себе отличное убежище.
Всматриваюсь в этих одиночек, отрешившихся от суеты, и вдруг вижу необычное: оказывается, каждый из них сильно занят, цепко держит ногами твердый комочек земли или камешек. Все до единого клопы, сидящие на травах, с такими серыми комочками. Без странной ноши только те, кто бродит по земле, будто занятый поисками.
Пытаюсь отнять загадочный предмет странной привязанности. Клопикам не нравится мое посягательство на их собственность, они всеми ногами цепко держатся за комочки. Один, забавный, захватил ношу одной ногой, будто прижал ее под мышку, и шустро помчался на остальных пяти ногах. Видимо, так удобней спасать свое добро.
Странное поведение клопов меня заинтересовало. Надо внимательней присмотреться к объекту вожделения пустынников.
Как будто не ошибся. Это действительно плотный комочек земли, твердый, из мелких слежавшихся камешков и песчинок. Но к чему он насекомым? Тут скрыта какая-то загадка.
— Ребята! — кричу я своим спутникам. — Быстрее ко мне, взгляните здесь что-то интересное твориться!..
Все удивлены, заинтригованы. Еще бы! Сколько клопиков взобралось на траву и у каждого по камешку.
— Клопы ваши, — говорит иронически, но серьезно Николай, — просто физзарядкой занимаются. Делать им нечего, ни на работу спешить, ни домовничать. Вот и таскают камешки.
Ему возражают: — Что ты все по себе судишь. Какая тут физзарядка. Просто на травинках удобнее с камешками, держаться удобней. Может быть клопы о камешек точат свой хоботок. Посмотрите вот на этого, как он им сучит туда и сюда!
На хоботки я тоже первым делом засмотрелся. Будто ими клопики не прикасаются к своему непонятному имуществу. Но один настойчиво тычет в комочек и, наконец, воткнул в него свое оружие, да так крепко, что не оторвешь без усилия.
Тогда я принимаюсь за то, с чего начал. Снова тщательно рассматриваю комочки, растираю их пальцами и, наконец, нахожу внутри них крохотное твердое, как камень, почковидной формы зернышко.
Странные эти клопы-солдатики! Жители пустыни, они приспособились питаться мертвыми насекомыми, сухими семенами растений и совершенно не употребляют воды. Прежде чем приняться за свою черствую добычу, они через хоботок выделяют на нее пищеварительный сок, и только обработав ее и сделав жидкой, всасывают полупереваренную пищу в кишечник. Вода же добывается расщеплением органических веществ или, как говорят химики, они пользуются конституционной водой.
В тех местах, где собрались клопы, в почве, наверное, лежит немало семян. В нынешнюю осень и сухую весну не взошли многие травы и семена таких растений, облепленные частицами почвы, заснули в ожидании лучших времен. На них, по-видимому, не от хорошей жизни, а от голода и устроили пиршество клопы-солдатики и каждый, найдя добычу, ища уединения, поспешил с нею в свою собственную столовую, подальше от собратьев. «Дружба-дружбой, а еда врозь!» Теперь все стало понятным и можно спокойно заниматься другими делами.
Потом я еще раз встретился с клопами-гурманами в этом же самом ущелье, но через несколько месяцев уже осенью. Мы возвращались из дальней поездки и заглянули в это хорошо знакомое место переночевать. Здесь по-прежнему царила тишина и покой, скот еще не пригнали на зимовку и поэтому травы, засохнув, стояли нетронутыми.
Ночь выдалась звездной и холодной. Рано утром едва только первые лучи солнца скользнули по вершинам гор, я отправился побродить по ущелью и сразу же наткнулся на скопление клопиков. Они сидели неподвижно на вершинке полыни большой, не менее полусотни, компанией. Дружная семейка ожидала тепла.
Вот, наконец, живительные лучи солнца выскользнули из-за вершины горы и осветили дорогу. Клопы погрелись и вдруг все сразу дружно зашевелили усиками, задергали ножками. Проделав эту своеобразную физзарядку, они степенно, не мешкая, но и не мешая, друг другу, гуськом спустились на землю и отправились в дневной поход на поиски пищи.
Долгие и сухие весна и лето изнурили пустыню. Все живое сгинуло, спряталось, исчезло. А солнце, будто нарочно, еще сильнее раскалилось, и в начале июля грянула необычно сильная жара. Она держалась долго и, казалось, не было ей конца.