Вытащим кокон из логова. Разрежем ножницами его оболочку. Тягучая жидкость, в которой плавали яйца, высохла. Из кокона тот час же высыпаются оранжевые яички и, подпрыгивая как мячики, раскатываются во все стороны.
В каждом коконе может быть от семидесяти до шестисот яиц-паучат, а всего одна самка каракурта способна произвести на свет много тысяч пауков. Вот это плодовитость!
В течение нескольких лет я долго и кропотливо изучал врагов каракурта и познакомился с ними. Среди них оказались и изумительно быстрые отчаянные охотницы осы-помпиллы, поражавшие пауков жалом прямо в мозг, и целая компания чудесных наездников, истребляющих яйца каракурта, и какой-то воришка, таскавший яйца из коконов. Все они были разгаданы и, по мере возможности, изучена их жизнь. Только один воришка оставался неуловимым.
Он обладал острыми челюстями, так как умел ловко прогрызать кокон и опустошать его содержимое. Он проделывал в них окошки всегда снизу, чтобы легче высыпать яйца. Воришка боялся каракурта, потому что в первую очередь грабил те коконы, хозяева которых почему-либо погибли или исчезли. Он, видимо, был очень ловок, так как мог, не запутавшись в тенетах, неслышно проникать в логово чуткого паука и, когда нужно, быстро убегал. Он не был большим, иначе не смог бы пробираться успешно между густыми нитями, но и не был маленьким, так как сразу съедал содержимое всего кокона. К добыче своей он был очень жаден и всегда подбирал все до единого яичка, выкатившиеся из кокона.
Вот только с обонянием у воришки обстояло не совсем хорошо, и отличить коконы свежеприготовленные с яйцами от старых, с маленьким паучками, он никак не мог. А паучков он не любил и, вскрыв кокон с ними, тот час же его бросал. Воришка всегда делал лишнюю работу и прогрызал много коконов с паучками, прежде чем добирался до лакомых яиц. Впрочем, и этим наносил ущерб. Из разрезанного кокона паучки выбирались наружу. Им же полагалось зимовать в коконах и только весной приниматься за самостоятельную жизнь. Паучки, покинувшие свое жилище, приготовленное заботливой матерью, погибали.
И еще была одна черта у воришки. Он начинал свой разбой не сразу, как только каракурты принимались готовить коконы, а с некоторым запозданием, в конце лета. В общем, поедатель яиц оказался отчаянным врагом каракурта, а для меня — большой загадкой. Никак не удавалось его поймать или хотя бы взглянуть на него. Сколько было пересмотрено жилищ каракурта, сколько перебрано ограбленных коконов. Неуловимый воришка не попадался.
Очень было обидно, узнав многое о нем, не повидать самого. Быть может, это воровство было роковым и с похитителем яиц всегда свирепо расправлялись? Ведь каких только трупов не висело на паутинных тенетах в логове паука-разбойника! И самые разнообразные кобылки, и жуки, и уховертки, и даже фаланги и скорпионы. Все, кто забредал в тенета черного хищника, не выбирались оттуда живыми.
Прошло несколько лет. Неуловимый воришка был забыт, а изучение каракурта оставлено. Как-то путешествуя по пустыне, мне привелось случайно набрести на большую колонию ядовитых пауков каракуртов. Был конец лета. Как всегда ослепительно ярко светило солнце. Стояли жаркие дни и прохладные ночи. Утрами уже становилось настолько холодно, что каракурты сидели в своих логовах вялые и неподвижные. Тогда и вспомнился поедатель яиц каракурта и мелькнула простая догадка, не прохладным ли утром выходит он на свой опасный промысел?
Догадка представлялась настолько правдоподобной, что в ожидании утра не спалось и ночь показалась долгой. Едва забрезжил рассвет, как вся наша компания энтомологов отправилась на поиски.
Под косыми лучами солнца нити тенет каракурта искрятся серебристыми линиями, выдавая жилища пауков и облегчая наши поиски. Мы осторожно раздвигаем логовища и тщательно осматриваем все его закоулки. Вот прогрызенные коконы и сонный каракурт… Что-то темное мелькнуло и выскочило наружу, промелькнув мимо моего лица. Обидно, что не было никого рядом. Нет, надо всем вместе осматривать логова!
Вновь продолжаются поиски. Теперь все начеку. Опять что-то темной пулей вылетает из логова каракурта. Раздаются крики, возгласы. Шлепая ладонями по земле, вперегонки друг за другом бегут и падают мои добровольные помощники. Наконец раздается возглас радости: «Есть, поймал!».