Кобылки узнают о приближении животных. Очевидно, им помогает сотрясение почвы или еще и зрение. От страха перед копытами кобылки, пытаясь спастись, прыгают во все стороны. В это время их и ловят скворцы.
Птицы отлично усвоили выгоду, которую можно извлечь от общения с овцами и с большим успехом ею пользуются. Чабан в какой-то мере был прав. Действительно, скворцы любят баранов!
Дорога петляет по пойме реки Или мимо рощиц тамариска, зарослей солянок и луговых трав, иногда приближается к прибрежной полоске тугаев или же отходит от нее в сторону. Медленно веду машину, поглядывая по сторонам. В одном месте у небольшой рощицы лоха на ровном и голом солончаке вижу множество, размером с тарелку, холмиков выброшенной наружу земли и останавливаюсь. Что бы это могло значить?
Холмики одинаковые, аккуратные, похоже, будто их соорудили муравьи бегунки, занимаясь строительством своих жилищ. Есть такой обычай у этого муравья: на лето он переезжает на голые солончаки и строит здесь временные летние жилища, вроде как бы выезжает на дачу. Казалось — зачем бы муравью хищнику и трупояду голая земля? Но муравья бегунка кормят ноги. На ровной поверхности земли он быстро обследует территорию и легко доставляет добычу своей семье. Сейчас поздней осенью муравьи покинули летние убежища и переселились обратно повыше и подальше от предстоящего весеннего половодья.
Как будто нашел объяснение загадке, успокоился, поехал дальше. Но, как нередко бывает, потом вспомнил увиденное, и оно предстало передо мною совсем в другом облике.
Почему только на этом солончаке размером в два-три гектара оказались кучки земли, выброшенные наверх? Не могло на такой маленькой территории оказаться много муравейников. Что-то тут не так! И удивляюсь тому, как иногда знание приводит к заблуждению, и укоряю себя, что не догадался сразу. Но возвращаться назад недосуг.
Весной следующего года вновь в тех же местах, о загадке успел забыть и вспомнил о ней, когда увидел тот же самый знакомый солончак. Он казался необычным. Воздух гудел от великого множества пчелиных крыльев и вся земля изрешечена их норками. Солончак облюбовали пчелы мегахиллы. Все они заняты. Самки роют свои норки, строят под землей кубышки, заполняют их пыльцой и нектаром, в них будут развиваться их детки. Самцы без устали носятся в воздухе, разыскивают самок, соревнуются друг с другом. Еще по солончаку снуют озабоченные бескрылые осы-немки, заскакивают в пчелиные норки, разыскивают в какую бы из них подкинуть свои яички. Изредка мелькают их крылатые самцы. Жизнь кипит на солончаке, жаркое солнце ускоряет и без того ее быстрый темп. Кучки земли, замеченные прошлой осенью, все те же, только время слегка сгладило их форму. Кучек много, весь солончак покрыт ими. Они тянутся хотя и в разных направлениях, но четкими линиями друг за другом. Бегунки тут, оказывается, не причем. Узнать в чем дело нетрудно. Как я не понял сразу! Ведь это следы типичной работы одного из самых распространенных жителей пустыни и южных степей Средней Азии, подземного грызуна слепушонки! Небольшой, в бархатистой шубке, с крохотными глазками размером не более булавочной головки, мощными резцами, он подобен кроту и проводит всю жизнь под землей.
В книгах зоологии про слепушонку написано, что под землей он питается корешками и луковицами растений.
Слепушонка мне хорошо знаком. Местами вся поверхность пустыни усеяна кучками выброшенной им земли. Иногда удается наблюдать, как он высовывает из норки свою забавную мордочку, а однажды слепушонка — незадачливый путешественник поздно вечером пожаловал ко мне в палатку, по-видимому, привлеченный ярким светом ацетиленового фонаря.
Но что ему бы делать в этой голой земле и именно здесь, на солончаке? Ведь вокруг нигде не видно следов его деятельности и под землей он сюда не добрался.
Задумываюсь над загадкой и гул пчелиных крыльев возвращает меня к действительности. Плохо мы еще знаем образ жизни зверюшек, даже тех, кто окружает нас подчас всюду и в значительном количестве. Теперь все понятно! Слепушонка — опытный охотник. Он перекочевал сюда на солончак только ради зарытых в нем пчелиных ячеек, заполненных провизией и мясистыми пчелиными личинками. Подтвердить догадку нетрудно, да иного и быть не может.
Раскапываю старые охотничьи галереи подземного жителя и всюду вижу следы разоренных и опустошенных скоплений ячеек самоотверженных тружениц пустыни.
Так вот он какой, оказывается, слепушонок! Не только растения, но и многочисленные насекомые, обитающие в почве, наверное, обыденнейшая и повседневная его еда!