Еще ползают личинки жуков-коровки Coccidula scucellata, любящие тростниковые заросли. У них отличнейший аппетит и тот листик, куда они попали, вскоре становится чистым, и ничто не говорит о том, что здесь было большое общество зеленых тлей.
Хозяйничают паучки. Один крошечный от изобильного питания всюду на листиках наложил яичек, прикрыв их кругленькой белой тарелочкой из плотной паутины. Другой, чуть побольше, заплел кончики листьев в тоненькую трубочку. В ней яички и молодые паучки находятся в полной безопасности. В трубочку из-за густой паутины не заберешься и никак ее не развернешь.
Паучкам не страшна вода. Они по ней шагают как по земле. Кроме того, они могут перебегать от тростинки к тростинке по изящным мостикам из тоненькой, блестящей на солнце, паутинки. Сделать такой мостик нетрудно. Выпустил на воздух по ветру ниточку, подождал, когда ее свободный конец зацепится за соседнее растение и переправа готова.
Еще в колонии тлей нахожу крохотные продолговатые яички. Они необыкновенно красивы, их поверхность украшена сложнейшим узором шипиков и пупырышек. Эта красота, видимо, не случайна и предназначена просто для того, чтобы усилить механическую прочность скорлупки яйца. Кое-где из яичек уже вывелись личинки. Я узнаю в них потомство мух сирфид. Они как всегда неподвижны, ничем не выдают себя, но исподволь, чтобы не выдать своего присутствия, тихо делают свое дело, пожирают тлей. Подобная предосторожность важна там, где у тлей есть защитники — муравьи.
У тлей масса врагов, и все же они процветают благодаря усиленному размножению. Природа создала тлей на потребу величайшего множества других насекомых.
Даже издали в колонии тлей на листьях тростника видны ярко-белые шарики. Я не могу сразу понять, что это такое. Потом, приглядевшись, догадываюсь, в чем дело. На тлях живет их старый недруг, какой-то грибок. Тля, пораженная им, прорастает тончайшими ниточками к листику растения, да так прочно, что ее не оторвешь без усилия. Она вздувается, становится как шарик и так изменяется, что теряет свой облик. Лишь точечки глаз, да короткие усики венчают ее обезображенное тело. Грибок не случайно прикрепляет свою добычу к листику, иначе нельзя, может снести ветром или волнами.
Трудно сказать, как приходится личинкам мушек левкопис и жуков коровок, если они упадут в воду. Наверное, плохо. А тростниковым тлям? Я срываю листик с колонией тлей и погружаю его в воду. Под водой он становится будто серебряным, светится, сверкает весь в тончайшей воздушной оболочке. Пушок, покрывающий тело тлей не смачивается. Ничего не делается тлям под водой, только поднял листик кверху и вся колония сухая. Впрочем, что значит такое испытание. Вот если поместить их в воду на всю ночь! Тогда я срываю тростники с тлями, погружаю их в воду, втыкаю их в дно у берега бивака. Через час и листья и тли, вынутые из воды, совершенно сухие.
Что же будет с ними утром? Вечером я задаю своим спутникам про тлей три загадки: почему у них нет сладких выделений, отчего они живут на верхней стороне листа, для чего повернулись головой в одну сторону?
Но никто не желает разгадывать, всех разморил жаркий день, до тлей ли, когда хочется пить, все требуют отгадки от меня. Без утаек и проволочек. А я и сам не знаю, какие они, отгадки. Ночью у берега заплескалась ондатра и наш, привязанный за поводок спаниель, ворчал и негодовал на нее. Потом, это уже стало известно по следам утром, по самому краю топкого илистого бережка прошелся барсук. Здесь у него располагались отличнейшие охотничьи угодья, богатые медведками. Наша чуткая собака бушевала от избытка охотничьего пыла и злости. Ей, бедняжке, нелегко с хозяином, давным-давно распростившимся с охотничьей страстью.
За долгую ночь пришли отгадки. Все начинались с тростников, и вот какие они получились.
У тлей нет сладких выделений потому, что их некому доить. Какой же муравей поползет в воду. Муравьи никуда негодные пловцы и типично сухопутные жители земли.
Листья тростника как флюгер на метеорологической станции, повернуты хвостиками по ветру. Всегда головой с хоботками, вонзенными в ткани растения к ветру и тли располагаются. Так крепче, не сдует в воду.