Ужин у миссис Дрейк подавали в прямоугольной столовой, оклеенной зелеными обоями, с бледными английскими гравюрами на стенах. В первый же вечер хозяйка представила нового постояльца двум другим англичанам. Они собрались за столом, когда за окнами еще бушевала жара. Было достаточно светло, чтобы хорошо рассмотреть друг друга. Мистер Данивант, шумный румяный мужчина за пятьдесят, торговец вином из Бристоля, имевший интересы на Мадейре, говорил больше, чем слушал. И не проявил чрезмерного любопытства к вновь прибывшему. Второй постоялец, мистер Маддокс, был много моложе. Худощавый, красивый, с пытливыми глазами. Эти глаза подолгу задерживались на новом знакомом.
— Добро пожаловать на Мадейру, мистер Бернетт, — промолвил он с легкой улыбкой. — Я понял, вы ботаник.
— Любитель, сэр. Я приехал порисовать образцы островной растительности.
— Странно, откуда у вас появилась склонность к этому, — прервал его мистер Данивант. — Многие молодые люди интересуются подобными вещами, но я не вижу в этом никакой пользы.
Мистер Маддокс вежливо улыбнулся.
— Но вина, которые вы продаете, сэр, разве для их успешного культивирования не требуются знания?
— О да. Я бы сказал, изрядные. Тут есть польза, и пусть изучают, я не против. Но зачем копаться во всем, что растет на поле, в лесу, без разбора? Какая от этого польза человеческому прогрессу, а, мистер Бернетт?
За нее поспешил ответить мистер Маддокс:
— А разве успехи медицины не результат вот такого копания без разбора, сэр?
Данивант задумался, набив рот хлебом.
— Вы правы.
Пока он прожевывал пищу, Маддокс воспользовался возможностью обратиться к новому гостю:
— Миссис Дрейк сообщила, что вы собираетесь присоединиться к группе мистера Банкса и отправиться на корабле капитана Кука к южным морям. Это правда, мистер Бернетт?
— Таково мое намерение, сэр.
Маддокс вскинул брови:
— Признаюсь, я в известной мере удивлен. Мой кузен — приятель Банкса, и он говорил, что вся группа собрана в Лондоне. Может, вы замените кого-то?
Она почувствовала, что краснеет.
— Мне следовало выразиться иначе, мистер Маддокс. В том смысле, что намерение следует толковать как надежду. Я плохо знаком с мистером Банксом, но все же собираюсь предложить свои услуги, когда он прибудет на Мадейру.
Маддокс помолчал, затем произнес уже беззаботным тоном:
— Понимаю. Миссис Дрейк, наверное, ошиблась. Она сказала, что вы хороший друг мистера Банкса. Я удивился, поскольку часто бывал в его обществе и никогда вас не встречал. Впрочем, это не имеет значения.
— Боюсь, она ошиблась. Я едва знаком с этим джентльменом. Просто однажды он проявил доброту и похвалил мои работы.
Данивант усмехнулся:
— Я слышал, этот парень — дамский угодник. Надеюсь, никто из вас не составлял ему компанию?
Его хриплый смех дал ей время прийти в себя. Продолжить разговор помешала миссис Дрейк, засуетившаяся с тремя служанками со сменой блюд. Данивант, довольный своей шуткой, разразился серией анекдотов про леность островитян. Когда он замолчал, чтобы налить себе бокал мальвазии, наступила темнота и на столе зажгли свечи. Теплый ветер из окна порой достигал стола и заставлял трепетать пламя. Маддокс обратился к мисс Браун:
— Мистер Бернетт, вы договорились с мальчиком, который служит у миссис Дрейк, чтобы он сопровождал вас завтра на холмы?
— Да, сэр. Уверен, со временем мне проводник не понадобится.
— Может, мы там встретимся. Я здесь, на острове, назначен присматривать за некоторыми делами своего отца, но, признаюсь, ленив. Иногда отцовским делам предпочитаю прогулки на холмы.
— Видимо, — ответила она, делая в уме пометку отойти подальше и выше.
— Этот было бы замечательно, — тихо проговорил он. — Я бы очень хотел посмотреть, как вы рисуете.
Опять появилась миссис Дрейк со служанками, принесли последнее блюдо. В эту ночь мисс Браун спала крепко и проснулась с ощущением смутной тревоги.
Подготовка к экспедиции в Исландию шла полным ходом. В основном работами руководил Соландер. Он зафрахтовал корабль «Сэр Лоуренс», вел все переговоры, маршрут разработали почти без ведома Банкса. Началась погрузка, а он смотрел на календарь и ждал, надеясь на прибытие мисс Браун. Случайных взрывов энергии было достаточно, чтобы убедить общество в том, что его энтузиазм исследователя не иссяк. И в письмах он также стремился это продемонстрировать. Но для близких Банкс по-прежнему оставался потерпевшим поражение и потерявшим цель.