Потом из книги я узнала, что Соломонары могут повелевать погодой, а вызвать дождь или грозу им совсем не сложно.
В сегодняшней ирреальной атмосфере, эти сказочные персонажи не казались мне надуманными. Все происходящее за последние сутки выбивалось из того, что я знала тридцать лет.
Мы продолжали двигаться, за телегой, то останавливаясь, то тащась как черепаха. Странно, что мы не могли нагнать повозку так долго. Прошёл, наверное, час и горы уже не были такими далекими, они надвинулись, а потом нависли над нами по обеим сторонам дороги. Их величавость давила и пугала.
Вдруг мне вспомнился «Дракула» Брема Стокера и хотя я понимала, что мы далеко от Трансильвании, тут же всплыло слово «морой».
Продолжение следует...
11 глава
Моя идея окликнуть здоровяка на телеге уже не выглядела хорошей. Поездка в неизвестность с Яношем казалась предпочтительнее. По крайней мере, пока он ничего плохого не сделал. Мать Змея и вовсе по ее словам хотела помочь снять заклятие. Она хотя бы реальный человек. Живет в деревне, пользуется уважением. Не важно, что оно основано на страхе.
Сейчас же прямо перед нами в ветхозаветной телеге, ехал абсолютно сказочный персонаж с отсылкой к черным вампирским историям. Так что желание звать его и искать сочувствие пропало, а слова «морой» продолжало крутиться на языке, и наводить ужас.
Однажды в запаснике музея, где я трудилась, мне попалась старая книжка с заплесневелой кожаной обложкой. Издание начала 18 века. Страницы сухие и желтые переворачивались со своеобразным хрустом, который действовал на нервы, а буквы раритетного издания выцвели. Надо ли говорить, что книга была написана вручную. Это была именно книга, а не записная книжка с помарками и исправлениями. Почерк был каллиграфический и очень красивый, а сам язык написания странный.
Написана книга была кириллицей, только слова я не понимала. Может это старославянский? Иллюстрации, которых было много, вызывали сначала страх, а потом жгучий интерес. Первый же рисунок в открытой книге, заставил захлопнуть обложку, а потом, приоткрыть ее снова. Герои преисподней, которых художник изобразил так, как будто сам был с ними знаком, шокировали. Ужасные твари выглядели очень реалистично. На одной из иллюстраций я увидела мороя, подпись не давала простора для фантазии и была понятна. Худое существо разверзло огромную пасть, а его глаза, точнее пустые глазницы, смотрели прямо на читающего книгу. Непонятно как художник добился этого эффекта. «Я за тобой вернусь» — это было посланием существа на рисунке.
Потом я брала книгу несколько раз, пока Инесса Леопольдовна не положила этому конец. Она уличила меня в нездоровом интересе к потустороннему. Поджав тонкие губы, и приподняв костлявые плечи так, что ключицы казалось, сейчас разрежут платье своими острыми краями, она гипнотизировала меня немигающим взглядом минуты три, или точнее сканировала и только после этого заявила: «Книга ценная, не для каждого. Может смутить. Читай любовные романы, тебе полезнее».
Мне стало интересно, и я задала вопрос, на каком языке написана книга.
«Это валахское наречие русского языка, триста лет назад на нем разговаривали в некоторых частях Румынии», — она сгребла книгу костлявыми пальцами и удалилась с ней в свой кабинет.
Кстати при первом открытии, из книжки выпал сухой цветок. Это бобышка, на шершавом стебле, была почти сплюснутая, но на удивление она не рассыпалась в руках. С тех пор держу ее в коробке на антресоли, там, где храню странные вещи. Я тешу себя мыслью, что это разрыв – трава. Проверять как-то не хочется, но если вдруг захочу «взять» сейф или взломать замок, то суну этот гербарий в нужное место и ба-бах! Все открыто!
. На мой взгляд румынский морой, противнее вампира, это призрак человека умершего не своей смертью. Существо очень неприятное внешне и имеющее омерзительную привычку пить кровь у живых. До гибели они человека не доводят, точнее не с первого укуса, но возвращаются, когда им вздумается. Они не любят свет, но могут находиться на нем небольшое количество времени. Обычные вампиры сразу гибнут от лучей солнца. Почему-то морои часто составляют компанию соломонарам. Облачко через которое мы недавно проехали я почти не разглядела, но вдруг это был не материализовавшийся морой ?
За этими мыслями я не заметила, как мы совсем остановились. По моим подсчетам было три часа дня или меньше, но вдруг над машиной и телегой нависла черная пустота, а потом она опустилась со стремительной скорость. Будто кто-то всемогущий накрыл нас огромным куполом, который не пропускает свет. И хотя фары палили в темноту изо всех сил, толку от них не было.