4
— Директорат уголовных расследований, инспектор Антон Матей, — русский язык инспектора был неплох.
Мужчина лет тридцати пяти, черноволосый, с темными большими глазами и очень аккуратным носом, он был весьма симпатичным. А улыбка была невообразимо обаятельной. Но меня такие мачо голыми руками не возьмут. Этот его кукольный носик настораживал. И вообще обаятельная улыбка была у многих маньяков.
«Только бы не смотреть ему в глаза»,— подумала я. Наверное, я совсем сбежала с катушек, мне уже каждый встречный мужик кажется красавчиком. Что это? Признак одинокой женщины?
Инспектор галантно открыл передо мной дверь и снова улыбнулся, на этот раз наши взгляды столкнулись, и могу поклясться, в его глазах было что-то недобро. В свете желтого света потолочных люстр, черный зрачок вдруг блеснул золотом. Я вспомнила, легенды про полоза. Такой заговаривает зубы, смотрит с любовью, а сам обвивает кольцами. Еще чуть-чуть и утащит в свое царство, а будешь сопротивляться , придушит самую малость.
В офисе стояло несколько столов, но сотрудники отсутствовали. Единственного секьюрити инспектор отпустил, кивнув ему. Тот быстро вышел, даже не взглянув в мою сторону.
—Должен извиниться, что прервал ваши дела. Мой департамент занимается, в том числе, людьми въезжающими в страну. Поэтому держу руку на пульсе, — он бы доволен собой и своим языком, тем, что умело ввернул популярный оборот речи, — Я немного в курсе цели визита и меня интересует, осведомлены ли вы, кем являлся ваш наследодатель? Как вам тот факт, что Бестреску умер в возрасте ста двадцати лет?
— Разве и это относится к делам директората? — люблю тактику ответа вопросом на вопрос.
— Покойный считался могущественным колдуном. Не смейтесь. Здесь к этой профессии относятся серьезно.
— Я плохо разбираюсь в колдунах. Точнее я просто в них не верю. И кстати… Считаю, что должностным лицам вроде вас, не следует рассказывать всякую чепуху.
— А мы здесь серьезно относимся к таким людям. У них часто много последователей, в том числе особо приближенных. Мы осведомлены, что Бестреску не написал завещание, и всё ушло вам… безродной родственнице. Но могут быть и другие, желающие получить наследство, считающие себя более достойными.
— И что? — слова о моей безродности звучали обидно.
— Хотелось бы знать о ваших передвижениях, сугубо в целях вашей безопасности. И обязательно о ваших контактах в Румынии. Давайте я дам вам бумагу и ручку, — он открыл ящик и протянул мне лист бумаги, — А вы напишите сейчас список, с кем из Румынии уже успели взаимодействовать.
Я написала ФИО нотариуса в России.
— Кроме этого человека пока не с кем. Сейчас я отправляюсь в отель, который для меня забронировал это человек, сегодня или завтра со мной свяжется местный нотариус ведущий дело о наследстве. Мне что-то угрожает? Или, может быть, я кому-то угрожаю? Есть еще претенденты на наследство?
— Вот номер,— он проигнорировал вопрос, — запишите в телефон, под именем….тети Розы, например. Вы, кстати не спросили, откуда мой отличный русский, — он заулыбался.
— Откуда?
— Хорошо учился, — он улыбнулся ещё шире.
Через полчаса я вышла из здания аэропорта. Ну вот, мои опасения подтвердились. Сказочки про колдунов так же нелепы, как и басни про наследство. А нотариус, видимо, и есть главный аферюга, запудрил мозги даже инспектору. Я зашагала назад. Лечу домой. Надеюсь ближайший рейс скоро.
— Господи, ну наконец-то! Я уже уйти хотела, — долговязая фигура Нонны преградила мне путь.
— Нонна, у вас мой талисман?
— Это ты о кукле? Её тебе лучше в руки не брать.
— Почему?
— Бережней с ней надо, — она осторожно протянула фигурку,— Скажи спасибо, что спрятала. Вывоз древностей из страны, уголовно наказуемое занятие, и за ввоз древностей в страну тоже по головке не погладят.
— Спасибо, — мне стало неловко. Действительно, Нонна меня спасла.
— Где ночуешь?
— Нигде. Я улетаю домой.
— А дела твои сами решатся? — Нонна слегка ошарашено смотрела на меня, видимо такие непостоянные женщины ей ещё не встречались.
— Я передумала их решать.
— Тогда поехали ко мне. Переночуешь, а завтра Бухарест тебе покажу. Если уже прилетела, останься на денёк.