Миссис Хиндер по-матерински кивнула, потрепала Берди по плечу и выплыла из комнаты.
Берди повернулась наконец к подносу с ужином, и рот ее тут же наполнился слюной. Какая вкуснота: куриный суп, теплые румяные булочки, несколько маленьких кружочков масла, омлет, копченый лосось, ежевичный кекс со сливками и большой чайник чая. И никаких пророщенных зерен! Благослови вас Господь, миссис Хиндер!
Берди жадно набросилась на еду, с каждой минутой ощущая, что жизнь налаживается. Добравшись до десерта, она почувствовала, что определенно ожила. Просто поразительно, на что способны крыша над головой и тепло! И тут же в памяти всплыли слова экономки, показавшиеся ей странными: «Должна признать, когда речь идет об одежде, Марго упрекнуть нельзя, чего не скажешь о многом другом».
Сразу возникает куча вопросов, особенно если вспомнить, еще и язвительный тон, каким были произнесены эти слова. Похоже, не все так гладко в Дипдене: имеются подводные течения, а в безупречных доспехах легендарной Марго Белл есть трещинки человеческих слабостей. История может оказаться намного интереснее, чем предполагала Берди. Возможно, ей удастся вернуться в Сидней с чем-то по-настоящему увлекательным.
Берди задумчиво сунула в рот последнюю ложку десерта и налила еще чашку чая. Конечно, это будет не совсем та история, которую ждет идиот продюсер, но она пройдет по этому мостику, когда до него доберется.
Берди невесело усмехнулась пришедшей на ум метафоре и поднесла чашку к губам. Только в следующий раз она будет держаться подальше от глубоких вод. Наконец согревшись, довольная и сытая, она откинулась на спинку дивана, прислушиваясь к негромкому ровному шуму дождя за окном и отдаленному рокоту грома.
— Расписание есть в каждой комнате, Алистер?
Марго внимательно взглянула на партнера через очки, которые надевала только в своем кабинете, когда там не было никого, кроме Алистера и Уильяма, а они не считаются. Очки придавали ей деловой вид, и обычно Алистер воспринимал это нормально, но сейчас почему-то она его ужасно раздражала. Было совершенно непонятно, почему Марго не предупредила клиенток о том, что среди них будет телевизионный аналитик, и это сильно беспокоило. Но больше всего действовала на нервы холодная убежденность Марго, что ее решения не обсуждаются. В последнее время она стала слишком властной и своевольной: обращается с ним как с подчиненным, а вовсе не как с партнером. А уж такое, как сегодня, и вовсе не приемлемо.
Алистер угрюмо уставился на нее: она отлично знает, что за всеми обычными приготовлениями он проследил, как всегда.
Марго вскинула брови и провела тонкой золотой ручкой по листу бумаги, который держала в руке.
— Куда ты поселил сестру Роберты… как ее там? Ах да, толстушку Белинду. О, вижу. В «Клеопатру»? Господи, Алистер, это совершенно не годится!
— Прости, если это тебя оскорбляет, милая. В этой группе у нас не хватает королев с привилегиями. А насчет Белинды у меня есть некоторые идеи, так что все будет хорошо. И послушай…
— Алистер, прекрати меня донимать! — Марго сняла очки и умоляюще посмотрела на него. — Прости, если я повела себя неправильно в этой истории с дамой из Эй-би-си, но скоро все успокоятся, вот увидишь. Мне пришлось пережить немало трудных минут из-за денег, а тут еще Уильям… Милый, ты же все понимаешь. — Порывисто протянув руку, она сжала его пальцы. — Ты был, как всегда, прав насчет Уильяма! Мне следовало к тебе прислушаться.
Алистер попытался «сохранить лицо»: слишком давно и хорошо знал он Марго: когда нужно, она умела быть обходительной! И что самое интересное, она верила в каждое свое слово или думала, что верит. Просто для Марго манипуляции сделались настолько привычными, что стали ее неотъемлемой частью. Алистер покачал головой, поймав себя на том, что против воли криво усмехается.
— Знаешь, Марго, если будешь продолжать вот так идти напролом, однажды навлечешь на нас неприятности!
Мельком взглянув на часы, она едва ли не замурлыкала:
— Дорогой, я знаю, прости меня, ладно? Уже почти десять: пора бы опрокинуть стаканчик на ночь. Я сегодня так устала!
— Ничего удивительного, — сухо заметил Алистер. — Так безрассудно прожигать жизнь, в твоем-то возрасте…
— В смысле? — ощетинилась Марго.
— Ты все отлично поняла. И как только тебе это удается, не понимаю…