Словно по мановению волшебной палочки страдающее выражение сползло с лица Нино.
— Ваш сын? — неожиданно ласково спросил он.
— Да, — смягчилась Вера. — Его зовут Джулио.
— Слай незадолго до своей гибели писал маме, что он должен родиться. Мне бы очень хотелось с ним познакомиться.
Своим присутствием он, по меньшей мере, нервировал Веру, которая смотрела на него и никак не могла насмотреться. Однако она решила, что время вопросов еще не настало.
— Пожалуйста… Вот сюда, — сказала она и жестом пригласила его следовать за ней.
Джулио смотрел на Нино широко открытыми глазами, отчего тому сразу же стало ясно, что Вера обычно не приглашала домой мужчин.
— Кто ты? — спросил малыш, как завороженный глядя на темноволосого гостя.
Для Нино мальчик, несмотря на унаследованные от матери зеленые глаза, казался живым воплощением младшего брата. Испачканные в кетчупе губки малыша лишь усиливали сходство. Почему он никогда не чувствовал ничего подобного к другому своему племяннику, сыну Сильваны? А этот… он с трудом удерживался, чтобы не схватить его в объятия и не прижать к груди.
— Это дядя Нино, брат твоего папы, — сказала Вера, не дождавшись ответа самого Нино.
Джулио знал своего отца только по фотографиям, а у Веры не было братьев, так что четырехлетний Джулио не понял, кем ему приходится незнакомый дядя, и продолжал пристально вглядываться в него.
Нино без тени снисходительной улыбки взял его пухлую ручку в свою и пожал ее, словно познакомился с взрослым мужчиной.
— Счастлив, что встретился с тобой, малыш, — сказал он. — Ты — красивый мальчик, и если нравом пошел в отца, то вырастешь не только красивым, но и смелым, любящим мужчиной.
Взглянув на Веру, он заметил слезы у нее на глазах.
— Вы ужинали… — тихо произнес он, чувствуя странную печаль оттого, что приличия требовали от него немедленно покинуть едва найденных родственников. — Пожалуй, я сейчас уйду и загляну к вам позднее…
Как бы он ни взбаламутил чувства Веры, она совсем не хотела, чтобы он ушел. Кроме Джулио и родителей, которые вечно пропадали на археологических раскопках, у нее не было ни одного родного человека на всей земле. Нино одолел ее недоверчивость своим небезразличным отношением к Слаю и к Джулио.
— Это ни к чему, — возразила Вера, доставая из шкафа второй бокал. — Если вы еще не ели, то, пожалуйста, присоединяйтесь к нам.
Нино просиял, и даже следа, возможно, воображаемой Верой жесткости не осталось на его лице.
— Вы не против? Я с удовольствием. Надеюсь, вы вправду не возражаете… — Он с удивлением посмотрел на тарелку Джулио. — Ничего, если я предпочту салат вашему спагетти? Такой соус я как будто еще не пробовал…
Вера уже ощущала полную раскованность в его присутствии и не обиделась на его слова.
— Джулио нравится. — Она пожала плечами. — Я совсем не умела готовить, когда вышла замуж за вашего брата. Потом кое-чему научилась. А теперь какая разница?
Взяв тарелки и бокалы, они устроились за столом, и Нино одобрил молодое сухое вино. Пока они ели, Вера рассказывала о своей жизни со Слаем, припоминала случаи, которые были известны Нино от самого брата, потом заговорила о рождении Джулио и о своей карьере, стараясь не подать виду, как ее тяготит одиночество. Но он, видимо, почувствовал это. Хотя у нее было твердое убеждение, что он способен на непримиримую ярость, она ощущала в нем нежность и то понимание, которое редко приходит к людям, встретившимся в первый раз.
По Нино было видно, что он человек богатый и привык к другой обстановке, к дорогому серебру, старинному хрусталю, уникальному фарфору, поэтому в прелестной, но скромной кухне Веры он смотрелся не на своем месте, но естественным поведением почти тотчас доказал, что одинаково привык и к дворцам, и к забегаловкам.
Когда в их беседе наступали паузы, Нино внимательно приглядывался к Джулио и осматривал кухню, словно набираясь знаний в преддверии предстоящего серьезного разговора. В какой-то момент его рука легла на ее блокнот с набросками, и он как будто случайно принялся листать его; правда, Вера тотчас налила в чашку кофе и предложила ее ему, выхватив блокнот и водрузив его на холодильник. Ей не хотелось обсуждать с ним господина из шестнадцатого столетия.
По взаимному согласию кофе они отправились пить в гостиную, и Джулио получил возможность вернуться к своему бесценному сокровищу — треку, который в миниатюре повторял настоящий трек.
— Машинки — подарок Слая, — сказала Вера, доставая из шкафа альбом с фотографиями.