Когда мы приблизились почти вплотную, Колесо с шутливыми нотками, обратился к двоим из них:
— Эй, новобранцы! Вико и Джаис! А ну кончай пировать. Труба зовёт! Зовёт в поход. Так что вставайте, поторопитесь. Время нынче дорого.
Ноль эмоций. Парни продолжили увлечённо тянуть своё гнусное музыкальное «произведение».
Колесо повторил приглашение, но уже гораздо громче.
Тогда его услышали, и он получил ответ.
— Да пошёл ты, бочонок вонючий, — намеренно громко рыгнув, заявил ражий детина, с копной рыжих волос. — Передумали мы. Никуда мы, и-ик… словом топайте без нас, в свою, эту… ага, Пристань.
— Во-во, расхотелось нам туда ноги бить, — поддержал товарища слащавого вида красавчик, с бегающими глазами. — В эдакую то даль сами валите. Под звуки трубы. Или там фанфар, лично мне всё едино. А нас оставьте в покое. Вербовщики, блин, хреновы.
— Неволить никого не станем, — вместо готового взорваться Кола, спокойно отозвался Призрак. — Но есть одна просьба. Надо извиниться перед моим другом. Видите ли, он — не бочонок. И он — не вонючий.
— Чего!? — по-бычьи взревел рыжий. — Да я тебя сейчас переломаю. Слышишь? Совсем! Как спичку!
— Хорошо, — покладисто согласился Призрак. — Только здесь меня не позорь. Давай выйдем. Если конечно не боишься.
— Ах ты… — Детина подорвался на ноги и направился к выходу, ежесекундно оглядываясь и матерясь.
Не было их минут десять. Потом они появились вновь. Рыжий был тих, словно ягнёнок. При этом он почему-то постоянно вздрагивал, втягивая голову в плечи и по детски, шмыгая носом.
— Прости меня, пожалуйста, достойный человек, — без обиняков попросил он, жалобно взглянув на Кола. — Я осознал всю низость своего поведения. Поверь, больше подобного не повторится.
— Да брось. Ну, погорячился ты, — смутился толстяк, укоризненно покосившись на Призрака. — С кем не бывает? Проехали и забыли.
— Премного благодарствую за милость…
— Пошли, — махнул рукой вполне удовлетворённый Призрак. — Нам тут, увы, делать больше нечего.
Мы дошли уже почти до выхода, когда Кол заупрямился, и резко остановившись, сказал, что шагу не сделает, если не перекусит и не выпьет прохладного пивца.
Призрак с Журой переглянулись и едва заметно, согласно кивнули, потом посмотрели на меня.
Вместо ответа я сел за ближайший свободный стол. Спутники без промедления последовали моему примеру. И почти тот час к нам подскочил вихрастый мальчишка с дежурной фразой:
— Что угодно господам?
— Принеси ржаной хлеб с ветчиной, зелёный лук, да по бокалу тёмного пива, — велел Призрак. — В прошлый наш визит оно всем пришлось по вкусу. Ах да, — он спохватился: — Может Ральф предпочитает что-то иное? Тут есть светлое, белое и даже красное пиво.
— Меня вполне устраивает твой выбор, — заверил его я, незаметно осматриваясь по сторонам.
Впрочем, ничего примечательного в данном заведении не наблюдалось. Так, средненькая таверна, в меру грязная, хотя и с элементами уюта, создаваемого нарядными шторками на окнах, гобеленами на стенах и стоящими на подоконниках цветами в глиняных расписных горшочках. Народ, заполнивший зал примерно на треть, представлял собой, в основном, прослойку общества, находящуюся между бедными и богатыми. По крайней мере, об этом говорила принадлежащая им одежда. Все они мирно ели, пили, о чём то разговаривали и не вызывали никакого подозрения. Но всё же нашёлся среди них такой, что меня насторожил. Незнакомец сей, занимал стол неподалёку. Лицо его скрывал низко накинутый капюшон видавшего виды серо-зелёного дорожного плаща. А одиночество скрашивал едва пригубленный стакан вина.