Уже на пороге церкви я окунулся в плотный настой трупного запаха, а несметные полчища мух взметнулись от своей добычи и атаковали меня, моментально вызвав рвотные позывы. Но желудок был пуст, лишь горький привкус желчи вырвался наружу. Меня передернуло, превозмогая боль, я поднялся и, стараясь задержать дыхание, мелкими шажками, надеясь сэкономить силы, побрел к оставленному другу.
Тело оказалось неподъемным, все мои попытки приподнять его не увенчались успехом, я заваливался прямо на него.
— Господи, да если ты меня слышишь, то хоть немного помоги мне, в конце концов! — взмолился я. — Не оставлять же его здесь! Такого он просто не заслуживает…
В этот момент взгляд мой наткнулся на рваный кусок оргалита или чего-то другого, на него похожего, криво прибитого к стене. Вот это могло и подойти. Я добрался до него, рванул на себя и с невероятной легкостью оторвал, от неожиданности опрокинувшись на землю. Бок полыхнул огнем. Оторванный кусок был довольно широким и длинным, и, похоже по всему, довольно долгое время прикрывал изрядный пролом в стене обветшалого строения.
Я подтащил его к Жану, и с усилием перекатил тело друга на символичные носилки, ухватился за свободный край и поволок к вырытой яме. Ослабевшие руки дрожали от напряжения, пальцы соскальзывали, и ладони моментально покрылись многочисленными порезами и царапинами. Не могу припомнить, сколько времени потребовалось, чтобы добраться до могилы, я полз, то теряя сознание, то обретая его вновь. И, тем не менее, я сделал это, доволок тело до вырытой ямы, и от поразившей меня вспышки боли, сам скрючился на её краю.
Обессиленный, я казался себе маленьким мальчиком, которому было и страшно и больно. И вовсе не мухи вились надомной, а посланцы проклятого колдуна, жаждущего моей жизни. Ну, уж нет, и собственный протестующий крик выдернул меня из забытья, а в воздухе еще перекатывалось одно только слово «НЕТ!» Я уткнулся в мягкую землю лицом и, собираясь с духом, желал лишь одного: сделать свое последнее дело и убраться отсюда. Так пролежал я довольно долго…
Открыв глаза, я увидел, что утреннее солнце мягко разлилось по окрестностям, а в поднебесье парят птицы.
Как можно осторожнее я перекатил тело Жана в могилу, предварительно застелив ее сорванными листьями. Спустился в яму и, словно боясь потревожить сон друга, аккуратно уложил его на спину, скрестил на груди руки и засыпал теми же зелеными листьями. Большого труда стоило вскарабкаться наверх.
Слезы снова потекли по лицу. И надо было бы что-то сказать Жану на прощание, что-то последнее, особенное, но не было нужных слов в запасе. Я знаю, он бы понял, он бы простил…
Горстями захватывал я влажную землю и кидал ее в могилу. Медленно, укрывающие Жана листья присыпались землей. Примерно через час погребение было завершено. Также, руками я сформировал небольшой холмик и присел рядом с могилой. Пришла пора расставаться…
Да… какой во всем этом был смысл?. На черта нужна нам была эта поездка? Чтобы поискать приключений или чтобы Жан остался здесь навсегда? Если так, то все и получилось, как задумывалось. Но ведь не к этому мы шли так долго! Что ты-то думаешь об этом, Жан?
— Все время куда-то спешил, бежал, все боялся чего-то не успеть. А теперь вот думаю, зря… Ни дома у меня, ни семьи, ни детей… Эх, неправильно я жил, Стас! — всплыли в сознании столь недавно сказанные слова моего друга.
Я оглядел могилу, соображая, чего тут не хватало? Господи, крест! Конечно же, крест. Только вот из чего бы его соорудить? Ах, да, есть же такой, там, внутри церкви! Все верно, пусть послужит нужному делу. Я, если можно так выразиться, поспешил за ним. Мерзкий трупный запах внутри развалюхи усилился и, как мне показалось, даже придал воздуху красноватый оттенок.
Крест, которому предстояло отныне стоять на могиле, до сих пор торчал в башке чернокожего монстра. Я подошел, ненависть подкатила к горлу и, откуда только силы взялись, в несколько рывков вытащил его из разбитого черепа.