— Возьми Стас, пусть и у тебя будет память о Пашеньке. Я ничего не понимаю в этой одержимой машине, а тебе она может послужить и, значит, будет и памятью о моем внуке и пользой для тебя. Возьми Стасик, и спасибо тебе огромное за поддержку.
Отказать ей я не посмел, взял осиротевший ноутбук и положил его в машину.
На похоронах присутствовало много Пашкиных друзей, человек он все-таки был жизнерадостный и общительный, но видеть их здесь сегодня, по такому поводу, было чрезмерным испытанием для немногочисленных родственников. Жаль, что только начавшаяся жизнь оборвалась так быстро и трагично.
После похорон резко осунувшейся внучке Людмилы Николаевны пришлось остаться на некоторое время с бабушкой, а я обещал им звонить каждый день и справляться об их состоянии.
Есть от чего беспокоиться
Тяжело было возвращаться домой после похорон. Одиночество явно становилось моим спутником, и от осознания того на душе становилось холодно и неуютно. Я не мог объяснить своё настроение подходящими словами, было лишь ощущение, что я пропадаю, падая в глубокую, бездонную пропасть.
В квартире стояла настолько полная тишина, что казалось, звенит в ушах. Я без дела прошелся по пустым комнатам, включил и выключил телевизор. На душе было горько и муторно, срочно нужно было с кем-то поговорить, и я набрал номер Виктора. Однако его телефон молчал, и тогда я позвонил Владу:
— Привет, извини за поздний звонок, как вы добрались? — Мы все были на похоронах Павла и расстались не так уж давно.
— Стасон, какие могут быть извинения, настроение отвратительное, не знаем, куда себя деть. Как ты посмотришь, если мы сейчас заедем к тебе, не сочти только это за навязчивость, но завтра выходной, так может, и нейтрализуем подобающим образом сегодняшний день?
— Ну, вот! Это же отличная мысль. У меня совершенно нет желания находиться дома одному, а выдвигаться куда-либо нет сил. Когда вас ждать?
— Я уже паркую машину, пять минут на вызов такси, двадцать на дорогу, значит, жди нас через полчаса.
Сил на внешний марафет квартиры не было, хотя ей явно требовалась генеральная уборка. Я лишь загрузил пару чашек и тарелок в посудомоечную машину, создавая никому не нужную видимость порядка, после чего направился в гостиную и уселся в кресло.
— Привет, Бака! — поздоровался я с куклой, как с тем же членом семьи. Поздоровался и удивился сам себе. Я ведь напрочь забыл о Баке, как-то умудрялся не замечать его с того самого дня, когда Людмила Николаевна поведала мне о смерти Павла, а сейчас, надо же, даже обрадовался сидящему у телевизора уродцу. Раздавшийся звонок домофона выдернул меня из состояния задумчивого удивления.
— Владька, ты?
— Мы. — Ответил Влад, и я нажал на кнопку домофона.
Через минуту Влад и его жена Тамара с грустными лицами стояли у меня на пороге.
— Хорошо, что приехали! — со вздохом облегчения произнес я. — Заходите. Только извините, но кроме вареной колбасы, черного хлеба и чая у меня ничего нет.
— Стас, да не суетись ты, мы приехали для моральной поддержи, а не ради нарядного стола. Давай-ка просто посидим, поболтаем.
— Конечно, проходите, — постарался улыбнуться я, освобождая проход.
Ребята прошли на кухню, а меня посетила довольно грустная мысль, что мы давно уже не собирались просто так, почему-то даже по праздникам, и поводом для нашей встречи сейчас стала неожиданная смерть Павла. Подобное соображение, признаться, не способствовало поднятию настроения, поэтому, пока Томка накрывала так называемый символический стол, мы все больше молчали. В определенном смысле, наша встреча явилась продолжением поминок.